Форум » The fall of Clow World » От заката до рассвета » Ответить
От заката до рассвета
Мастер: 1. Место действия. Квартира Альберта Грандчестера в центре города. 2. Временной отрезок. Июль. Вечер, перетекающий в ночь с пятницы на субботу. 3. Участники эпизода. Шики Наная, Альберт Грандчестер, Томино Миамото, Гнев, Отчаяние. 4. Мастеринг: Частично активный. 5. Краткое описание игровой ситуации. После событий у реки Хурон, Шики и Томи находят неожиданный приют в доме Альберта Грандчестера. Казалось бы, видимая угроза миновала, но они все еще заражены, и яд грехов отравляет обоих. Томи борется изо всех сил, но стремительно замерзает. Шики делает все, что может. Он обрел силу, данную ему Гневом, но поможет ли ему она? Альберт стоит на распутье: сдать преступников властям или укрыть их? За одну ночь всем им предстоит прожить целую жизнь и принять важные решения. 6. Очерёдность. Шики, Альберт, Томи. В определенный краткосрочный момент Гнев и Отчаяние. Примечание. Квартира Альберта состоит из большой просторной комнаты и кухни. Для жилища холостяка в ней на удивление чисто и прибрано. Из окна открывается вид на город в вечерне-ночных огнях.
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Гнев: Отчаяние в своей истинной форме была прекрасна. Гнев не мог оторвать глаз, хотя и не умел ощущать нежных общепринятых эмоций. Пожалуй, люди назвали бы его чувства привязанностью, но навряд ли грех в самом деле был способен испытывать к одному из своих собратьев столь положительные эмоции. Положительные эмоции? - Это не для него. Слушая сестру, Гнев всмотрелся в чужую зараженную. Девушка казалась сломленной и несчастной, однако что-то в ней все еще теплилось, не сломалось до конца. Грех перевел взгляд на своего носителя; неужели это все из-за него? Как связь между абсолютно чужими людьми могла быть настолько сильной? - Никогда не понимал людей, - лаконично оправдался, хотя и не должен был. У него самого поначалу все шло прекрасно. Юноша злился, бросался в омут с головой, и казалось даже - кого-нибудь прикончит. Но они достигали определенной планки - и бесполезно топтались на месте. Гнев считал свою силу непоколебимой, поэтому не старался особо, справедливо полагая, что одна его аура сделает все нужное. Рано или поздно вся та тьма, что поселилась в душе зараженного, его бы и сгубила. Но, как оказалось, у него не было столько времени, чтобы получить результаты естественным путем. Гнев опасно сузил глаза: - Почему бы тебе самой не сменить носителя? - зло выплюнул. Он ненавидел, когда ему приказывают. А Отчаяние не скрывала того, что уже придумала план и жаждала его воплощения. Уйти, чтобы найти другого носителя? Но куда ему идти. Грех осмотрелся вокруг, а после закрыл глаза, проникая везде и сразу. Стены и расстояния были ему не помехой, но где-то совсем рядом он ощущал другую сломленную душу. Сердце потенциальной жертвы обуглилось от горечи и злости, это была очень легкая мишень. И все же.. уступить так легко? Как бы не так. Узкие губы растянулись в зловещем оскале. - Что мне будет, если я уйду? О, он и не думал выбирать выражения или играть в дипломатию. Если она осмелилась требовать от него подобной жертвы (а ведь "переезд" - это куча неудобств и тревог!), значит, приготовила ему что-то взамен. Верно? У Гнева был весьма скверный характер, так что навряд ли Отчаяние рассчитывала на одно лишь свое обаяние, чтобы добиться поставленной цели. Нет, сестра всегда была хитрее и умнее. - Твои пустые капризы мне не интересны.
Отчаяние: - О, это не мой каприз, милый брат. Я пекусь о тебе. - холодно отвечала дева. Впрочем, она всегда так говорила, поди разберись тут: искренни слова или нет? - Вспомни былые времена. Ты разжигал целые войны. Брат шел на брата, мать отрекалась от дитя, тысячи смертей стелились за нами следом! Нас семерых никто не мог одолеть, а ты был нашим предводителем. Я скучаю по тем временам. Отчаяние почти печально посмотрела в окно: занималась ночь. А ночью, как известно, тяжелые думы овладевают людьми лучше всего. Под покровом тьмы никуда от них не денешься, и они съедают заживо. - Тебе не пристало копошиться здесь. Нам попалась неудачная парочка, что поделаешь. Но я могу доделать эту работу, пока ты отыщешь лучший сосуд для себя. И уж тогда из искры вспыхнет пламя. - дева сама оживилась от своих мыслей, представляя, какой простор достанется и ей. О, скольких она сумеет спасти от тягот жизни! Скольких упокоит! И другие браться с сестрами будут им благодарны. - Только подумай, мы можем развязать войну и тут. Этот мир надломился - мы все это чуем. Под нашей мощью он может рухнуть. А мы еще никогда не рушили целые миры. Города, королевства, династии канули от наших чар. Но целый мир! Неужто ты откажешься, брат? Нельзя сказать, что Отчаяние лукавила - эта мысль и ей казалась весьма заманчивой. Ах, как она устала быть запертой в коробке на целое тысячелетие! - Могу сменить носителя и я, как скажешь. - она равнодушно пожала плечиками, не сводя взгляда от парочки внизу. Надо же, ну кто мог подумать, что сила Гнева может и спасать? - Но я к ней привязалась, ты же меня знаешь. И правда, ни для кого не было секретом, что этот грех во плоти любил каждую свою жертву. Любил сильно, буквально до смерти, и только после оной мог покинуть тело. - Но не скучно ли тебе будет? Там, над рекой, где моя девица была утоплена, я видела очень вкусную душу! О, она будет отличным началом! Горька, подавлена, и так уязвима! Я не сомневаюсь, что это легкая мишень. Хотя у тебя с ней бесспорно получится быстрее, куда уж мне. Тонкий рот на холодном личике изогнулся в улыбке, адресованной Гневу. - Словом, решение за тобой.
Гнев: В иных Отчаяние вызывала тоску смертную, от которой щемило сердце и замирали души. Но в Гневе она возрождала желание действовать и добиться прежних вершин. Ностальгией грех никогда не страдал, однако сестра, как никто, могла напомнить ему о старых удачах. Они всегда шли плечом к плечу, так неужели сейчас могло что-то измениться? Растянутые в ухмылке губы изломились. Отчаяние не предлагала ему ничего, однако вместе с тем - обещала нечто б0льшее, нежели мог сделать кто-то иной. Она утянет и его зараженного вместе с той обреченной девушкой, что подверглась ее соседству. Разве не сладкий конец для сладкой парочки? Гнев не смог бы придумать лучше. Он молча слушал, сложив руки на груди и почти не шевелясь. Воздух вокруг него плясал и искажался от темной ауры. Казалось, ему до сих пор "не интересно", но все внимание было приковано к сестрице. Она говорила дело. Отчаяние была умна поболее остальных грехов, некоторые из которых были столь примитивны, что плакать хотелось. Впрочем, затягивать Гневу было не с руки. Чем быстрее вся эта канитель разрешится, тем быстрее к ним вернутся силы и величие. К ним всем. Особенно - к нему. Отмирая, грех шагнул ближе - и поймал в пальцы острое личико Отчаяния. Проникновенно заглянул в глаза, обдав невидимой волной горячего яростного жара. Он был зол и решителен, как и всегда. - Сделай это, - коротко согласился, а после исчез, словно его и не было. Зараженный юноша мог вздохнуть свободно. Гнева же ждало новое вместилище и новая жертва.
Отчаяние: - О, разумеется. - холодные и колючие глаза смотрели на Гнева с восхищением. Ее всегда подкупала его мощь, пусть тяжелая и суровая. Под его началом Отчаяние была готова на все. А с исчезновением старшего брата дева была готова пуститься в пляс от радости, но радоваться было ей несвойственно. Посему - черное торжество и ликование. Ее хищная улыбка обдала холодом парочку, которой теперь нет спасения. Куда ни беги, как ни пытайся. Этот человек должен быть благодарен! Она освободила его душу от Гнева, теперь его гнет не сломит его хрупкую жизнь. Но вместе с тем, лишила дарованной силы. Кровь юноши больше не кипит, его обычная человеческая злость не даст того же блага. Он не сгорит в своем гневе, но и не спасет нареченную жаром своего тела. Каково это, почувствовать себя беспомощным? Облетая парочку вокруг, Отчаяние даже подумала, что после смерти зараженной девицы ее следующим вместилищем может быть он. Наверняка юноша будет сломлен и сердце его затопит нечеловеческая печаль. Впрочем, не тронь она его - и крест будет тяжелее. Всю свою жизнь он будет нести на плечах память о смерти возлюбленной, и эта память станет тяжелым камнем на сердце. О, как это прекрасно! Холодным ручейком в комнате пролился короткий смех Отчаяния. - Ты больше не спаситель. Смирись. - победно выдохнула дева в лицо своей помехе. А на Альберта и вовсе внимания не обратила, будто его и не было. Зато любовно погладила волосы Томи и вошла в тело человеческое, растворяясь в нем. - Скоро ты освободишься от своих печалей...
Наная Шики: - Томи, если иначе я потеряю тебя - вряд ли что-то может быть хуже. - Не то чтобы уверенность была абсолютной, но слишком уж четко все было отмечено судьбой - способа спасти Томи от новой беды у них не было. А вот Юко пока что справлялась со всем, с чем Шики к ней приходил. Тем не менее, пока он спорить не стал, внимательно слушая Томи, ведь парень понятия не имел об этой стороне ее жизни. Не знал, насколько это больно и страшно для Томи, на что способно ее толкнуть. Он-то в этот мир попал живым, хоть и на правах "второго я". Тому, первому Шики, было куда и к кому возвращаться, ему - с кем остаться здесь. И память о прошлом у него была не своя - только переданная картами. Вот только согласиться с выводами Томи он не мог и все тут. Была одна принципиальная разница. - Она, а не ты. - Покачал он головой, не отпуская девушку, - Ты не должна отвечать за то, что делает эта тварь. Если мы с тобой в чем и виноваты, то только в том, что не нашли способа вытащить ее из тебя, запечатать или убить. Но это не зналчит, что его нет, Томи. И я тебя тому демону не отдам. Вот только когда он закончил фразу... Шики не особо думал о своем состояении и не понял, что произошло, но что-то с ним случилось в этот момент. То ли ушло, то ли коснулось и он невольно вздрогнул, потому что неизвестность умела ранить...
Альберт Грандчестер: Альберт слушал очень внимательно, впитывая каждое слово и детали. Сдвинув брови, он неотрывно смотрел в лицо подозреваемой, словно старался уличить ее, искал подвох или намек на ложь. История казалась невероятной. Впрочем, они жили в таком мире, где возможно все. Когда Томи затихла, он потянулся рукой во внутренний карман пиджака и достал оттуда светящийся прямоугольник Карты Клоу. Она была активирована, но не воплощалась в физическую форму и только ее сверкающие переливы говорили о том, что Карта работает. Альберт держал ее перед собой и смотрел очень серьезно - от того, что покажет Карта, зависела судьба этой девушки. Весы на магическом предмете качнулись в обе стороны и замерли, показывая перевес. Мужчина усмехнулся. - Невероятно, но ты говоришь правду. - и тут же спохватился - Только вы этой штуки не видели! - озорные чертята плясали в глазах государственной ищейки. Он только что совершил правонарушение, и наказание за него было бы суровым, но ведь во благо! Пускай он больше не медик и не может спасать людей, как врач. Но может спасать, служа в государственной системе и проверяя сомнительных подозреваемых. Скольких он уберег от ошибочного наказания! И вот снова - судьба к нему благосклонна. Втайне он опасался, что сегодня же придется отвести эту девушку в Управление. Но опасения оказались напрасными. - Видите ли, Весы должны храниться в Комитете. Я воспользовался служебным положением, и прихватил их ненадолго. Разумеется, сегодня же верну! Но благодаря им, теперь я убежден в твоей невиновности. А за поступки демонов ты не в ответе, тут я согласен с твоим другом. Расслабившись, Альберт убрал потухший прямоугольник карты обратно, но полностью его обеспокоенность не растворилась. - В этой истории есть одна загвоздка: Картами на суде пользоваться запрещено, поэтому твоя невиновность недоказуема - все улики свидетельствуют против. Мне очень жаль. Я могу немного помочь, но, боюсь, открыто жить в этом городе для тебя невозможно.
Томино Миамото: - Способ убить её есть, - тихо откликнулась девушка. - Только раньше я не могла на это решиться, а теперь этот выход единственно верный. Уже давно, с той самой неудачной попытки Джеймса извлечь демона, они оба знали, что эта нечисть может умереть только вместе с Томи. И сегодня подобная смерть казалась благом и избавлением, а не пугающей участью. - Я признательна вам за помощь, Шики, мистер Альберт. - казалось бы, Томи должна радоваться тому, что Шики остаётся рядом, несмотря ни на что, а государственный служащий верит в неё. Но вместо этого она была удручена и грусть отражалась в глазах. - Только я не хочу такой жизни. Мне невыносимо скрываться и знать, что я убийца. Какими бы ни были оправдания - это только оправдания. Я не смогу жить в ладу со своей совестью, засыпать и просыпаться, зная про себя страшную правду. Я убийца, и как знать - быть может, я снова кого-то убью? Меня опасно оставлять... - запнувшись, девушка так и не произнесла "в живых". Тяжёлый вздох, опущенная голова, и боль на сердце. Шики вздрогнул - неужели тоже понял, что это будет правильным выбором? Ему трудно, но он справится, непременно. Томи посмотрела на руку: пальцы побелели. Упавшие на лицо прядки волос, кажется, тоже. И становится как будто холоднее... «Я утяну тебя за собой...»- думала девушка, чувствуя щекой тепло плеча юноши. Такое приятное тепло, но оно угасает. Это она тому причина? «... Если буду рядом. Эта не та жизнь, ради которой ты ходил к Юко.» - Я не прошу у вас многого, - Было более, чем понятно, что ни смерти, ни помощи просить нельзя. Нельзя взваливать на них такие решения и ответственность, всё надо сделать самой. - Просто отпустите меня, и я обещаю, что больше никому не причиню зла.
Наная Шики: Неожиданная помощь Грандчестера удивила и обраовала Шики. Да, он верил Томи, но отдавал себе отчет в том, что она сейчас в таком состоянии, что может что-то важное упустить, а уж тем более не факт что завоюет доверие Альберта. Вот только Томи это не обрадовало... Все то же желание сдаться и отказаться от борьбы, совсем на нее не похожее. - Томи, если ты боишься совершить что-то - вспомни, кто я. Уж как-нибудь остановлю ту, вторую, если полезет наружу снова - это в моей крови. - Шики додумался, раз уж Томи боится, надавить на этот аспект. Его чутье на демонов даст сигнал, когда настанет время, а он сможет придумать, как притормозить демонессу, не повредив самой Томи. - Я выбрал эту жизнь, чтобы остаться с тобой, что бы там ни случилось. И вытаскивать тебя из неприятностей, если надо - часть этого выбора. - Улыбнулся он, хоть сердцем и чувствовал беду, с который было очень трудно бороться, особенно учитывая, что девушка снова начала холодеть, на что он тут же и обратил внимание, - Альберт, она замерзает. Мы ничего тут не способны сделать, так что или предлоожите к кому обратиться, или только ведьма. И отметая заранее возражения, Шики заметил: - Томи, оставить тебя сейчас - все равно что самому убить. Дай уже себя спасти, хорошо?
Альберт Грандчестер: - Отпустить - не отпущу. - покачал головой мужчина и посмотрел на часы. - А вот сам уйду, уже пора. Сегодня ночью в Управлении назначен рейд, будем ловить тебя. Этой ночью государственной ищейке в который раз предстоит сбить со следа и обмануть свое начальство. Поначалу это давалось трудно, но теперь он радовался каждый раз, когда мог спасти чью-то жизнь. - Не бойся, я не приведу их сюда. У меня другой план, и для этого я позаимствую твою вещицу. - прихватив рубашку, в которой Томи утонула, он развернул ее и встряхнул. Белой она уже давно не была, а на воротнике засыхали пятна крови. - Я представлю это как вещественное доказательство, и даже врать не придется. Я выловил ее в Хуроне, кровь на ней твоя, а река славится тем, что не отдает утопленников. Словом, ты будешь считаться мертвой и твое дело закроют. Мужчина серьезно посмотрел на Томи. Он не знал, выживет она или нет. Стоила ли всех трудов эта афера, если сегодня же ночью она в самом деле погибнет? И понял, что если есть хотя бы один шанс, то стоит. - Но не подводи меня. Тебе решать, как дальше жить, но не забывай, что если обман вскроется, мне придется несладко. Поэтому не показывайся на улице. - Альберт знал, что не оставлял девушке выбора, с ее-то муками совести. Его она не подставит, и по крайней мере, до утра не убежит. А там, может статься, и передумает. Кроме ведьмы Юко, для решения таких вот нестандартных проблем Грандчестеру в голову ничего не приходило, поэтому для Шики у него был один ответ: - Увы. Это все, чем я могу вам помочь. Разве что, вот. - из шкафа он достал шерстяной клетчатый плед. - Справишься сам?
Томино Миамото: Обещание Шики остановить демона повергли Томи в ужас. Разумеется, она помнила, кто он, и не сомневалась, что в случае необходимости даст достойный отпор. Но одна только мысль о том, что Шики встретится с ней заставляла кровь стынуть в жилах. Нет, это слишком опасно. Слишком велик риск. Проверять, кто окажется сильнее? Томи не была готова к этому. Невольно сжавшись от этой мысли, девушка постаралась взять себя в руки и медленно выдохнула. Показалось едва заметное облачко пара. Спорить было бессмысленно - она отлично понимала юношу. Нет, правда. На его месте она поступала бы так же, искала бы любую возможность уберечь и спасти. Только вот... Он мыслит субъективно из-за чувств. Да и от чего спасать, если нет реальной угрозы? Невозможно спасти от угрызений совести. От ненависти к себе. Ох, как же Томи устала от такой жизни! Вечная борьба, вечное сопротивление. Вечные потери и боль. А теперь ещё и руки, обагренные кровью невинных жертв. Усталость от всего этого взяла верх. Жизнь, пылающая раньше ярким пламенем, теперь едва теплилась и вовсе не хотела, чтобы её разжигали вновь. Желание было одним: дайте спокойно погаснуть и уснуть. - Так не оставляй меня. - противореча самой себе, согласилась Томи. - Не уходи. Эти слова были искренни. Девушка всем сердцем желала, чтобы Шики остался с ней. Не надо никакой ведьмы и колдовства, призрачного спасения. Любимый рядом, его руки, его тепло - вот те простые волшебные вещи, что так нужны в последние ценные мгновения. Перспектива провести это время одной пугала. - Ты не беспокойся. Просто я очень замёрзла в холодной воде. Но я согреюсь. Тем временем, Альберт изложил свой хитрый план. Он и в самом деле не оставлял Томи выбора. Впрочем, трезво оценивая своё состояние, было понятно, что в ближайшее время убежать будет физически невозможно. Эта слабость во всём теле, сковывающий холод, и так сильно хочется спать! В этом вопросе спорить тоже было бессмысленно. Лучше всего будет успокоить всех, кто сейчас обеспокоен сложившейся ситуацией. - Я никуда не уйду. - заверила девушка Альберта. - И не выдам вас. Но потом буду сама за себя решать. На самом деле, Томи не была уверена, настанет ли это "потом". Увидит ли она утро? Но всё это не имело никакого значения. Всё, что было важно - это сиюминутные мгновения. Добрая улыбка Альберта. Нежные объятия Шики. Его любовь и глаза, в которые невозможно насмотреться. Вера в неё - убийцу, желание помочь, тёплый плед и забота. Всё это дарило тепло. Почти неуловимое и ускользающее, и оттого в тысячу раз более ценное. - Спасибо вам. - искреннюю благодарность откладывать на потом не стоило. Кто знает, наступит ли оно?
Наная Шики: - Конечно. Спасибо вам. - Коротко ответил Шики, понимавший, что простые средства материального мира тут не помогают, и единственная преграда между Томи и смертью теперь он, толком ничего не знающий о таких случаях и неспособный ни на что, кроме убийства... Вроде бы. Да, есть карты, но их способности вроде бы не для того. Конечно, все равно можно попытаться, но... В любом случае, придется действовать только инстинктом, чувствами, а они говорили однозначно. Грандчестер вышел, а Шики обнял Томи понадежнее и снова поцеловал, после чего заявил более чем категорически, хоть и не без смущения: - От тряпок и прочего толку мало... Поэтому спать ты будешь только со мной, ясно? - Парень чуть покраснел, - Ну... Не в том смысле, но отпускать тебя нельзя, кажется, тебя греет только живое тепло. То есть я. Я не могу передавать энергию как волшебники, но все же. Может быть та, вторая, могла бы взять ее у меня, но ты ведь не согласишься. В общем... Устроимся поудобнее, что ли. Все же не думать о "том смысле" было просто невозможно, поэтому неудивительно что парень выглядел весьма смущенным, обнимая любимую девушку. И отметающий возражения против его плана поцелуй был не слишком-то невинным.
Томино Миамото: От пронизывающего холода мысли путались. Очень хотелось спать. Как путнику, заблудившемуся в снежной буре, Томи всё время хотелось лечь, закрыть глаза и уснуть. Даже осознавая, что уже не проснёшься, - ведь силы сопротивляться невидимой угрозе таяли, как полуденные тени. Но Шики каждым своим прикосновением возвращал желание бороться. А поцелуями дарил тепло. Каждое касание губ проходило горячей рябью по застывшей коже. Отдавалось в сердце взаимной нежностью и любовью. Закрыв глаза и отвечая на поцелуй, как в последний раз, девушка слышала в тишине комнаты, как бьётся её сердце. Казалось, что оно так сильно стучит, отдаваясь гулом в ушах! Но, конечно же, это не так. Звук казался таким громким оттого, что она прислушивается и боится наступления тишины. Ещё недавно у неё был выбор: жить или умереть, как можно было решить в пользу последнего? А теперь и выбора-то нет. И как горько оттого, что у них было так мало времени. Открыв глаза, Томи увидела комнату мутной от слезинки на ресницах. Смахнув её, она обняла Шики, как смогла, слушая и его сердце. Сколько ещё осталось? В окно смотрела долька кислой луны, осыпанная вокруг белыми звёздами. Даже их свет сейчас казался холодным. - Ты столько сделал для меня... - Томи посмотрела в глаза Шики. Такие тёплые, такие родные. - Я люблю тебя. Я так боялась не успеть сказать это.
Наная Шики: - Я тоже люблю тебя. - А ведь вряд ли он еще не так давно думал, что эти слова, даже способность чувствовать подобное, есть в нем. Это всегда было вроде бы уделом того, второго, а на долю образовавшей теперешнего Шики личности оставались только низменные инстинкты и может быть какие-то огрызки чувств второй личности, ставшей на первое место. Но сейчас это незаметно, однако невероятно быстро выросло в это чувство... Которому есть лишь одно название. Именно сейчас, когда так легко он может потерять любимую, ради кторой рисковал жизнью и отнимал жизнь без колебаний... - Мы еще все успеем, Томи. Только верь в это... Не сдавайся никогда. - Шепнул ей он, прижимая к себе крепче, целуя снова и снова. Будут ли они спать этой ночью, когда настолько сильна тревога друг за друга и за будущее? Но все же он попросил карту: - Сновидение... Помоги нам. Поддержи Томи и во сне.
Отчаяние: От человеческих нежностей Отчаяние брезгливо передернуло. До чего же это мерзко и лицемерно. Любящие никогда не заставят друг друга страдать. Любящие постараются избавить близкого от страданий, коими полна вся жизнь до краев. Так зачем удерживать в столь печальном мире, не позволяя уйти в другой, полный умиротворения и покоя? Но в кои то веки этот человек сделал все правильно. Сон - как раз то, что нужно. Ее жертва уже была опустошена и готова к предрешенному финалу, но остатки ее сил продолжали поддерживать физическое тело в тонусе, что, впрочем, происходило уже неосознанно. Но теперь, стоит телу расслабить напряженные мышцы... стоит ему уснуть... И блаженная смерть наступит куда быстрее. И освободит, наконец, эту грешную душу от страданий. Наконец-то этот мальчик поступил мудро. Где-то в глубине души Томи Отчаяние разрослось с новой силой, заполняя собой все физическое тело, вплоть до кончиков волос и ресниц. Обхватило в жесткий холодный кулак трепещущее сердце. И мягким бархатным голосом начала свою заунывную убаюкивающую песню. «Засыпай, девочка. Засыпай. Я принесла с собой белые сны, что плывут в бесконечную даль и заберут тебя с собой...» Находясь внутри, воплощение греха как никто ясно слышала угасающее биение сердца. Сомнений не оставалось. Наконец-то все будет кончено. Тук, тук, тук. Ах, как же прекрасен сей момент. Напрасно ты так сопротивлялась. Сколько таких же, сильных да смелых, в итоге сложили свои головы пред неудержимой мощью Отчаяния. Той, что не рубила с плеча, но не дала ни одной своей жертве уйти восвояси. Все были упокоены в лучшем месте. Тук... тук... Так тому и быть, девочка. Засыпай с мыслью, что тот, кого ты любишь, помог тебе уйти навсегда. Что, больно? То-то и оно. Жизнь полна боли. Так попрощайся же с ней.
Мастер: Карта Сновидения послушно материализовалась пред своим хозяином. Но обликом ее была не привычная бабочка, а высокая статная женщина-оракул, чье лицо скрывал сложный головной убор. Карта медлила, поскольку будущее обоих было туманно. Чье-то предопределено, а чье-то еще осветлено надеждой. Со скрытым удивлением женщина отметила присутствие нечто сильного, и оно уже усыпляло девушку. Но приказ есть приказ. Склонив голову, она подлетела к Томи и как было велено, мягко коснулась плеча, усыпляя и пытаясь найти в скрытых ото всех людских глаз коридорах Возможностей и Предопределенностей именно ее будущее. Но его не было. Неизвестно, как дела будут обстоять через час или завтра, но в данный момент будущего не было совершенно точно. Взглянув на своего хозяина, женщина едва заметно отрицательно качнула головой. Все, что она могла сейчас - немного поправить тот сон, что девушке навязывает нечто извне, на более мирный. Пусть это будет иллюзией, зато не страшной и спокойной. Так, как того хочет владелец Карты. И поскольку приказ касался обоих, следом она коснулась и Шики. Он был тревожен. Карта, преисполненная любви к своему хозяину, боролась с соблазном подарить и ему свой мираж. Но не решилась. Поэтому Шики увидел правдивый сон о недалеком будущем. Таким оно будет, если сейчас ничего не изменится. Снилось ему, что наступило утро. И с рассветом в квартиру вернулся Альберт, он был весел, он принес что-то важное в руках. В окно светило солнце и день был прекрасен. Только Томи продолжала спать на диване, недвижимая. Если присмотреться, то и дыхания не было заметно. И волосы ее в ярком солнечном свете не блестели пшеничным теплым оттенком, а были белые. Побелевшие же ресницы застыли. Но лицо ее было спокойно. Разговорившись о хорошей вести, не сразу заметили это Шики и Альберт. Они не хотели тревожить девушку. Но когда почуяли неладное и попытались разбудить, ничего не вышло. Шики коснулся бледной щеки, и ее холодность обожгла юношу. Неизвестно, сколько продлился этот сон, но проснулся Шики от ощущения нестерпимого холода в руке.
Томино Миамото: Очень давно Томи не чувствовала себя такой беспомощной. Отчаяние с Габриэлем сделали своё тонкое чёрное дело исподтишка. Да так, что девушка и помыслить не могла о том, что её обвели вокруг пальца и заморочили мысли, повергли душу в смуту. Она свято верила в то, что Джеймс отказался от своей названной сестры, и это разбило её сердце. Томи искренне верила в свою виновность во всём. Даже в том, что брат отрёкся от неё - виновата сама. В эти минуты она, пожалуй, до конца не понимала, почему Шики до сих пор не покинул её. Боялась, что может причинить вред и ему, а ведь он - единственный оставшийся ей родной человек. Но вместе с тем, всем сердцем желала быть рядом с ним. Отбросив все предрассудки, страхи, опасения и возможные риски. Отбросив даже собственные убеждения про "не торопить события". Не было сейчас большего счастья для неё, чем чувствовать Шики так близко. Слышать дыхание. Биение сердца. Касаться кончиками пальцев его тёплой руки. Целовать его мягкие губы. То, как он сейчас прижимал к себе её хрупкое измученное тело, как целовал снова и снова, - сводило с ума. Поддаваясь порыву, Томи прильнула к юноше, и весь этот жест был наполнен нежностью и чувствами, что она испытывала к нему. Девичья рука ласково коснулась щеки любимого, задержавшись на ней, пока её губы касались его губ в нежном поцелуе. А потом скользнула в чёрные волосы, утопая в них и в неповторимости момента. О щекотливости этих минут и о том, что она ведь практически раздета, - даже не думала. Не чувствовала смущения. Не горела от стыда. Но не от бесстыдства или распущенности. Всё, что происходило сейчас - было самым чистым и искренним в девушке. Что стыдного в любви? Что стыдного в желании дарить её? Что плохого в желании быть как можно ближе к любимому? Стыдно было только за то, что тело её холодно поневоле, а прикосновения не так горячи, как могли бы быть. Пожалуй, эти мгновения можно было назвать самыми счастливыми в её жизни. Если бы не чернота, которая всё перечёркивала. Томи больше не дрожала не потому, что согрелась. А потому, что тело устало и уступило холоду, а замерзающим в конце концов становится иллюзорно тепло. Томи с любовью касалась лица Шики, брала его ладонь, но её руки онемели и не чувствовали тепла. Это пугало. Девушка смотрела в глаза юноши так, будто вот-вот запрыгнет в последний вагон поезда, который увезёт её навсегда. Смотрела с любовью и грустью одновременно. Не могла насмотреться. Боялась засыпать. «Не сдавайся», «мы успеем» - эти слова дорогого стоили. Но до чего же трудно было признаться, что на самом деле ей сейчас чертовски страшно! До чего же трудно сказать, что сил для борьбы попросту не осталось... Пожалуй, Томи не раздумывая отдала бы полжизни, только чтобы эти волшебные мгновения близости не были омрачены. Но, похоже, у неё не было в запасе столько времени, чтобы торговаться с Судьбой. Она так и не призналась в том, что уже не чувствует себя живой. Что любовь - последнее, что позволяет жизни теплиться тлеющим угольком. Что сердце болит до слёз и бьётся устрашающе медленно. Что страх окутал её целиком и тянет в бездну. Что уже не верит в свои силы и в то, что увидит новый день, эхо которого уже звучит. День, который начнётся без неё. - Я люблю тебя. - повторила снова вслух. Это единственное, что сейчас было по-настоящему важно. «Как мне страшно сейчас...» Комнату озарил свет Карты. Томи коснулась руки Шики, сплетением пальцев стараясь стать ещё ближе с тем, кто сильнее неё. С тем, кто верит. С кем хотелось быть вместе навсегда. Но он пожелал уснуть сейчас. На самом деле, Томи до жути было страшно засыпать, хоть и хотелось нестерпимо. Но она доверилась этому решению. Пусть будет так. Сон приближался, как неумолимая лавина и сердце в груди резко опрокинулось куда-то вниз. Страшно, как же необъяснимо страшно! Надвигалась не темнота, а яркий свет. Но потом внезапно всё закончилось, и белый сон полностью овладел девушкой. Под действием, должно быть, Сновидения, он перестал быть таким пугающим и сопротивляющееся сознание поддалось. Томи обмякла в объятиях Шики и её рука, что крепко держала его руку, ослабла. Уснув на его плече, девушка едва слышно дышала. А золотистые волосы в лунном свете казались совсем белыми. Её белый сон оказался таковым в самом прямом смысле: Томи увидела себя в пророческом сновидении совсем одной на белоснежном поле только что выпавшего снега. Она не ощущала ни страха, ни холода, только одиночество. Куда ни глянь, везде была пустота. Девушка шагнула в произвольном направлении и заметила, что не оставляет на белоснежном ковре ни следа. Заметила это со смирением и двинулась дальше. Что-то незримое вело её вдаль по этому безупречно белому полю. И путь этот был одинок и бесконечен. А каждый неторопливый шаг был биением сердца её физического тела. Чем дальше она шла, тем медленнее и тише билось сердце, готовое замереть.
Наная Шики: Сон превратился в кошмар, не зря юноша, засыпая, чувствовал беду, но не знал, как ее избежать. Вот только это же и подстегнуло... Наная был рожден из инстинктов, адреналина, исторической памяти в генах и боевого опыта... Опыта страха, смерти и ярости. Выжить и убить врага - порой одно и то же или ведет друг к другу. Он порой отступал в том, что касалось чувств и эмоций, но угроза и опасность быстро выжигали сомнения и слабость, превращая человека в оружие. И пока разум и сознание пытались спать или поддавались тому что во сне происходило, рефлексы заставили его проснуться... насилие над телом было для юноши привычным делом, ведь никто не давал ему передышки, а теперь еще и та сила ушла, чем бы она ни была. Но остался ее след, его собственная злость... Память о том, что что-то не так, из-за которой его сон был скорее сном зверя - вполглаза, вполуха. Но хуже всего был холод, слишком похожий на сон. Юноша резко открыл глаза, ища ими Томи и машинально уже встряхивая ее, заставляя очнуться, если еще не поздно, если ее тело еще можно согреть...
полная версия страницы