Форум » The fall of Clow World » От заката до рассвета » Ответить
От заката до рассвета
Мастер: 1. Место действия. Квартира Альберта Грандчестера в центре города. 2. Временной отрезок. Июль. Вечер, перетекающий в ночь с пятницы на субботу. 3. Участники эпизода. Шики Наная, Альберт Грандчестер, Томино Миамото, Гнев, Отчаяние. 4. Мастеринг: Частично активный. 5. Краткое описание игровой ситуации. После событий у реки Хурон, Шики и Томи находят неожиданный приют в доме Альберта Грандчестера. Казалось бы, видимая угроза миновала, но они все еще заражены, и яд грехов отравляет обоих. Томи борется изо всех сил, но стремительно замерзает. Шики делает все, что может. Он обрел силу, данную ему Гневом, но поможет ли ему она? Альберт стоит на распутье: сдать преступников властям или укрыть их? За одну ночь всем им предстоит прожить целую жизнь и принять важные решения. 6. Очерёдность. Шики, Альберт, Томи. В определенный краткосрочный момент Гнев и Отчаяние. Примечание. Квартира Альберта состоит из большой просторной комнаты и кухни. Для жилища холостяка в ней на удивление чисто и прибрано. Из окна открывается вид на город в вечерне-ночных огнях.
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Наная Шики: Шики даже удивился, насколько же у него хватало злости - он подозревал, что в нормальном состоянии никогда не сумел бы за один заход столько всего натворить без последствий, уж точно вымотался бы и не донес Томи. Но при одной мысли, что без него она умрет, адреналин, видимо перекрывал все остальное. В самоанализе Наная силен не был никогда, так что принял самое простое объяснение - если по-настоящему захочешь, еще не так извернешься. в любом случае, он притащил любимую в квартиру Грандчестера, как они и договорились, сказав тому: - Дело дрянь. С ней что-то совсем не то... Даже когда пробуждалось то существо в ней, она могла напасть на окружающих, но не стал бы кидаться в реку или терять тепло. Всегда веселой была, улыбалась. Как будто какое-то проклятие и случилось все очень быстро. - Он добавил, - Не похоже на демона, я бы почуял. На мосту был тот рыжий тип... Он раньше уже пытался стравить нас с Томи, чтобы я расстался с ней или причинил вред. Может быть он что-то сделал. Девушку он по прежнему держал поближе, взяв на себя роль грелки.
Альберт Грандчестер: Когда беглецы явились в его квартиру, приняв опрометчивое предложение работника Управления Полного Порядка, он был уже дома, хоть и опередил их всего малость. Альберт стоял у окна с закатанными штанинами брюк и босиком: только что вымыл свой рабочий инструмент - ноги (и где они только сегодня не были), а в руках держал запотевший стакан со льдом и явно не чаем. Вечер пятницы, почему бы не расслабиться? Всем своим видом он показывал именно это, но в голове Альберта шёл нешуточный спор с самим собой. Заговорил он не сразу, потягивая напиток и рассматривая гостей. Парень в кровище и замерзающая незнамо от чего девица, от обоих пахнет одержимостью - и о чем он только думал, приглашая их к себе? Азарт в голову ударил, не иначе. - Я не верю в проклятия - мужчина подошел ближе, глядя пристальнее на Шики больше, чем на Томи с ним. Альберт никак не мог понять, убийца перед ним или нет. И если да, то какого черта он его еще не поволок за шкирку в Управление? Альберт, ну ты и чудак! Перевел взгляд на бледное лицо девушки и прокрутил в голове видеозапись преступления, которая была главной уликой в деле. Все это было очень странно и не вязалось одно с другим. И с какой стати он вообще копается в жизнях подозреваемых, его дело небольшое, по большому счету. Сдать - а там пусть разбираются вышестоящие чины. Однако Альберт не только никуда не позвонил, но даже принес обещанную одежду, и никому никогда не расскажет, откуда ее взял! - Так! - очень внезапно громко объявил мужчина и сменил серьезный тон на бодрую улыбку. - Я думаю, мисс Миамото надо как следует согреться. Прямо по коридору у меня ванна, там же найдешь полотенце. И вот. - Альберт кашлянул и показал рукой со стаканом на невнятную серую кучу в кресле. "Кучей" было грубое, колкое, почти бесформенное, но достаточно плотное платье, которое отдаленно напоминало тюремную робу. - Скорее всего, я ошибся с размером и оно будет тебе велико, но какая разница? Главное, что оно теплое. А вот белья я не нашел и прошу меня за это не винить. Бодрым жестом Мастер Преследования отправил Томи в ванную, не давая возможности возразить. - Вот и славно! Только смотри у меня - пока ты в моем доме, никаких самоубийств! Ничего острого не трогай и не вздумай топиться, я проверю. - Альберт обладал удивительно обаятельной и располагающей улыбкой, которую послал девушке, чтобы смягчить наставления, и которая так же быстро сошла с лица, как появилась. - А мы пока перекинемся парой слов. Значит, демон, говоришь? - хозяин квартиры устало уселся в кресло, приглашая Шики сделать то же самое. - Кстати, выпьешь что-нибудь?
Томино Миамото: Всю дорогу до квартиры Альберта Томи терзали душевные муки. У Хурона произошло то, чего она так долго ждала, почему же вместо того, чтобы быть счастливой, она чувствует, как сердце пронзают раскалённые иглы? Почему поцелуй принёс мимолётную радость, и не изгнал из неё эту чёрную тоску, которую люди зовут отчаянием? Почему она всё ещё хочет закрыть глаза, тешась былым, и перестать существовать? Почему она не может думать о будущем, словно его и не будет вовсе? Тысячи разных "почему" так и не позволили ей сказать Шики о своей любви. Не позволили взять его за руку - вместо этого девушка сжалась молчаливым комком, словно её вели на казнь, а не в нежданное убежище. А внутри Альберт, как истинный хозяин, принялся раздавать указания. Собственно, чего ещё можно было ожидать от сотрудника Управления и руки закона, который она, Томи, нарушила? Не ей здесь возражать. Да и в чём-то Альберт был несомненно прав. Нельзя всё время полагаться на Шики - он живой человек, а не грелка. И ничем ей не обязан, зачем же злоупотреблять? Покорно кивнув, Томи на ватных ногах сделала пару шагов к любезно предоставленной чистой одежде, и взяла серый и колкий комок в руки. Господи, как же трудно давались эти шаги... Сил совсем не осталось. И как же чертовски холодно в этой квартире! Как он здесь живёт, в таком леднике? - Спасибо.. - голос прозвучал тихо и хрипло. Что было неудивительным после купания в ледяной реке. Простуда, должно быть. В ответ на совершенно очаровательную улыбку мужчины, Томи хотела сделать то же самое, но уголки губ не слушались. Выражение лица так и осталось печальным, хотя девушке показалось, что она смогла с ним совладать. На этой ноте она оставила мужчин в комнате и прошла в ванную. В маленькой, но светлой и уютной комнатке девушка включила душ и, стараясь не смотреть на себя в зеркало, скинула пиджак и своё грязное бельё. И без зеркала было заметно, как много на ней синяков и ушибов. Почему они не исчезают? Она же чётко ощутила свою собственную целительную силу, которая восстановила разбитые губы. Неужели это всё, на что её хватило? Сломанная рука страшно ныла, от этого Томи делала всё жутко медленно. И вот сейчас она стояла у ванной, - где уже сверкали, падая, блестящие капли тёплой воды и соблазнительно звали её измученное тело к теплу и покою, - и не знала, как принять душ, не двигая рукой. «К чёрту боль. Я её не замечаю. Я это могу.» - стиснув зубы, девушка встала под тёплые струи, прижимая правую руку к груди. На несколько мгновений их мягкая барабанная дробь по коже принесла покой. Но совсем скоро этого тепла стало мало. Как же здесь холодно! Впору включать отопление, но ведь не зима же. Томи покрутила ручку душа, полностью отключив холодную воду и оставив горячую. Жаркий поток приятно обволакивал уставшее обнажённое тело, струйки воды, словно весенние ручейки, бежали по волосам, стекали на плечи, и дальше, огибая формы девушки, согревая её, смывая речную грязь, наполняя комнату душным паром. Томи стояла так очень долго, и не сразу поняла, что это странно. Почему вода не обжигает? Течёт почти что кипяток... Подняв левую руку ладонью вверх, она словила несколько струек и заворожённо смотрела на них какое-то время. Минута за минутой, вода уже не казалась такой горячей. И почему, кстати, на руке до сих пор синяк? «Надо проверить свой дар. Не может быть, чтобы я его утратила.» Рука сама собой потянулась к бритве на полке, чтобы сделать один маленький, да что там - крохотный! - надрез и посмотреть, как он затянется. Убедиться, что всё в порядке. Ничего в этом страшного... «Да что же это!» - опомнившись, Томи в страхе отдёрнула руку, понимая, что только что едва не поддалась очередной глупости. Горячая ванна и острое лезвие - лучше не придумаешь после неудачного утопления в ледяной воде. Но откуда эти мерзкие, отвратные мысли в её голове?! В памяти гулко прозвучали слова Альберта: «Ничего острого не трогай...» Как в воду глядел! Слабая и уставшая, Томи села внутри ванной, закрыла слив и уткнулась лицом в дрожащие колени, подставив голову и спину горячему душу. Скоро вода наберётся и станет теплее.
Наная Шики: Шики был благодарен Грандчестеру за то, что тот не спрашивал лишнего, а сразу перешел к делу. Действительно, сейчас горячая ванна поможет Томи лучше, чем он сам. Даст ему и Альберту время, чтобы хоть немного понять, что творится. Хотя сомнительно что получится. Он почти без памяти, ведом одними инстинктами. А этот человек вроде не эксперт по магии и прочим таким вещам. - Если только воды или чаю... - Кивнул парень, - А верить... Там, где я родился, есть магия, проклятия, демоны, вампиры и черт знает что еще. И немалая часть этого бродит сейчас по вашему. Из моего мира и других. А я из тех, кто рожден охотится на демонов и прочих нелюдей. Чутье похлеще чем у гончей и инстинкт, который сразу же приказывает убить такое создание. Сдержаться можно, но очень тяжело. Томи сама не демон... Но у нее вторая личность такая. Что-то вроде демона. Если она что-то натворила, то это именно та тварь и была, а не она. Томи мухи не обидит по своей воле. А эта... Пыталась высосать из меня энергию раз. Отогнал. Потом за Томи явидлся этот ваш... Рой Мустанг. Который сам не человек. И вышвырнул меня подальше, а ее забрал. Я искал ее и нашел только в Хуроне, когда она прыгнула с моста. Что случилось - понятия не имею. Ни она, ни та тварь - точно не самоубийцы.
Альберт Грандчестер: - Я работаю в магическом отделе полиции этого города, слышал о таком? Управление Полного Порядка. Когда ребята из первого, обычного, отдела, не справляются, зовут нас. Я могу взять любой след, перемещаюсь на любые расстояния через Изнанку этого Мира. Я видел много странностей и нелюдей. Но проклятия - это психосоматика. Понимаешь, о чем я? Мастер Преследования все еще не был убежден, что поступает правильно. Но раз начал - следует закончить. А чтобы сделать это, в первую очередь необходимо было разобраться, правду ли говорит этот парень. И как расценивать эту самую правду? Альберт поднялся из кресла, поставил на столик недопитый стакан и взял с полки папку, которую протянул Шики. - Ознакомься с материалами дела. В папке, помимо бумаг, был компакт-диск и много фотографий, сделанных камерами наблюдения. На них недвусмысленно показывалось место преступления: совершенно спокойная на вид Томи и полицейские, убивающие себя. Сам он ненадолго вышел на кухню. Чая у него давно не водилось, а вот воды было предостаточно. Грандчестер вернулся с прозрачным стаканом и поставил рядом с Шики. - Ну, что скажешь? - он сел обратно. - Я не вижу, чтобы здесь она была демоном. Она даже не прикасается к жертвам. Но на видеозаписи видно, что от одного ее взгляда они убивают себя из табельного оружия. А насколько мне известно, такое внушение - это прерогатива эмпатов. Так почему же я должен верить, что это не она сделала, а гипотетический "демон"? Впрочем, одержимостью от нее и правда пахнет... Но и от тебя тоже. Альберт был спокоен, но тверд. Он вопросительно посмотрел на юношу: раз уж пошли такие разговоры, все надо выяснить до конца. И в ответ на гостеприимство мужчина рассчитывал на откровенность.
Томино Миамото: В ванной становилось нестерпимо жарко. Но Томи не чувствовала этой жары так, как должна бы. Она совсем не двигалась: любое движение отдавалось болью в сломанной руке. Но когда ванная наполнилась водой, откинулась и погрузилась в воду, оставив на поверхности только лицо. Белый потолок вверху был таким же девственно пустым, как и ощущения внутри. Пустота и бессмысленность всего происходящего. Светлый проблеск надежды, подаренный ей Шики вместе с поцелуем, снова гас, словно спичка на сильном ветру. Томи и в голову не приходило, что нечто, поселившееся в ней, заставляет её так думать и так действовать. Она не видела никакой подоплёки в происходящем и в том, что её поведение неестественно. Мысли были заточены только под одно и нечто не давало им развернуться, подумать глубже и понять, что что-то тут не так. Всё, что она чувствовала - это сильную боль во всём теле и пустоту в сердце, которая тянула ржавым якорем на дно. Как же не хотелось жить... Да и что хорошего в этом мире? В любом из миров? Везде есть боль, везде одни страдания, и эмпаты их только притягивают к себе. Сколько можно так жить? Снова и снова возвращалось желание покончить с собой и с этим гадким существованием. Но пока она не одна, ей не дадут сделать это. Ждать другой момент... Вода быстро остывала. Слишком быстро. Но и этого девушка не замечала. Она понимала только, что и тут замерзает. Медленно и мучительно, Томи смогла помыться, то и дело останавливаясь, зажмуриваясь и кусая губы от боли. Она так хотела хотя бы заплакать, и не могла. Обернувшись полотенцем, покинула ванну и посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на неё смотрел кто-то совсем незнакомый, с бледной кожей и пустыми глазами. Кто-то сломанный и разбитый. Мокрые волосы казались светлее, чем были раньше. Потрогав их, Томи поняла, что просто несколько прядок почти побелели. С чего бы? Впрочем, какая разница...
Наная Шики: - Хех, хотя бы в этом мире все упорядоченно. А у нас этим занимались товарищи, которые сами далеко не подарок. - Шики посмотрел, но от своей версии не отказался, - Я не уверен, но то существо контролирует ее тело и способности, вероятно, тоже. В смысле, Томи не превращается не пойми во что внешне и сохраняет свои способности, по-моему. Хм. Так. Я не совсем понимаю, что в каком порядке произошло. Я видел как за Томи пришел Рой Мустанг. Что было до этого и после этого до моста - я не знаю. Так что помогите разобраться, как все происходило. Когда она сделала это и чего добивалась? Действительно, чтобы хоть что-то понять, Шики надо было расставить произошедшие события во времени и пространстве. А уже потом он сможет пользоваться интуицией и мозгами. А то слишком мало он пробыл в виде отдельной личности. - Проще говоря, чтобы она убила ни в чем не повинного человека, должно произойти что-то из ряда вон. Как и для самоубийства и потери воли к жизни. - Уточнил юноша, - Итак, когда произошло это вот? - Ткнул в фото - Что точно было там, чего она делала кроме убийств? И главное, как сбежала?
Альберт Грандчестер: - Так ты защищаешь преступницу, даже не зная, что именно произошло? Ну ты даешь. - Альберт присвистнул, не скрывая удивления. Вот так номер. Неужели он тут теряет время даром с этими двумя? В суде с такими доводами их даже слушать бы не стали. У мужчины вырвался усталый вздох. Он не стал ничего объяснять, просто взял компакт-диск из папки, вставил его в устройство под телевизором, нажал кнопку. - Смотри сам. - на экране появилось черно-белое изображение. В кадре была Томи, идущая по коридору к бронированной двери с охраной. За ней шел молодой юноша. - Мы полагаем, что это был ее сообщник.- прокомментрировал Мастер Преследования. Далее запись подробно показала все, что произошло в тот день в Турнирном Комитете. Томи заявила охранникам, что заблудилась, на что их попросили остановиться, поднять руки и не двигаться. Девушка исполнила просьбу, но когда подняла руки, то трое охранников оказались обездвижены и зафиксированы по разным сторонам. Одного пригвоздило напротив, к защищаемой двери, двоих других - к стенам. Все трое приставили дуло табельного оружия к своей голове и взвели курки. Казалось, что они делали это добровольно, но на лицах полицейских читался неподдельный ужас. После короткого диалога преступница подошла к мужчине слева и попросила дать ей ключ от двери с хитрым замком, а также назвать код доступа. Мужчина отказал и Томи качнула головой с выражением на лице, словно у нее что-то болело. Она ни слова не сказала, просто посмотрела на охранника, прижатого к заветной двери, и тот тут же спустил курок. Раздался выстрел, брызнула кровь и труп с раскуроченной головой сполз на пол. После этого Томи получила ключ с кодом от до смерти напуганных охранников. Те в свою очередь обмякли и повалились на пол. - Они уснули. - снова прокомментировал Альберт. - Но когда проснулись, то ничего не помнили о том дне и не смогли дать показаний. Тем временем, юноша, что пришел вместе с подозреваемой в Комитет, преобразился в нечеловеческий вид. Между ними произошел короткий, практически неслышный разговор, и он вернулся в человеческий облик, после чего Томи отдала ему ключ. Сама она даже не пыталась проникнуть внутрь. Развернувшись, ушла и растворилась в пространстве в конце коридора. На этом запись оборвалась. - Просто ушла. - резюмировал Грандчестер и выключил запись. - Убила, получила ключ и ушла. Судя по всему, ей даже не нужно было то, что хранится за той дверью. А там, ни много, ни мало, - могущественная магия этого мира - волшебное Перо, главный приз в Турнирном поединке. Тот человек, который был с ней - Ягами Лайт, по нашим данным. После попытки проникновения за дверь он был нейтрализован второй ступенью защиты Пера. В тот день был активирован Шторм в городе, но эту карту кто-то запечатал и забрал. Мы полагаем, подозреваемый пострадал от него. После этого его больше никто не видел. Альберт посмотрел на Шики в ожидании. Улики были неопровержимы, на первый взгляд. Будь он судьей, он сам бы дал преступнице Миамото высшую меру наказания - казнь, которая, по сути, ее и ждала. Но он был ищейкой. И его нюх подсказывал ему, что не все так просто в этой истории. - А вот как она сбежала из тюрьмы, куда ее привел Мустанг, это большой вопрос, которым до сих пор занимаются наши эксперты. Там можно пройти, разве что, сквозь стены. Но ведь у нее нет таких способностей? Да и летать она не умеет, а ведь третий этаж. [По обоюдному решению, Томи пропускает свою очередь.]
Наная Шики: - Я защищаю человека, которого хорошо знаю. Вряд ли годится для суда, но есть и просто доверие. - Пожал плечами Шики. Вот только при виде происходящего сомнения закрались и ему в сердце. Слишком уж серьезную жестокость проявила Томи. И причем там Лайт? Час от часу не легче. - Через стены она не ходит. А что до Шторма, то я пришел туда, когда он как раз начал безобразничать. Томи отразила его Зеркалом, а я воспользовался случаем и поймал. Так что не увидел ничего произошедшего ранее... - Задумался о тюрьме и Мустанге. Тут тоже было над чем подумать, - Нет, через стены она не ходит, летать не умеет. Может быть, кто-то ей помог? Кстати о Мустанге - вы хоть знаете, что он сам вообще не человек?
Альберт Грандчестер: - Простое доверие в суде не годится. А Мустанга я никогда не видел, это дело начальства. - Альберт внимательно следил за реакцией паренька на видеозапись. Очевидное сомнение было на его лице. Ну еще бы. Простая слепая уверенность без оснований обычно всегда таяла перед неопровержимыми уликами. И вот простой тому пример. Наблюдая за этим, мужчина гадал, что же изменится во всей этой ситуации, когда преступница вернется из ванной? Признается сама? Будет уличена своим другом? Или их всех ждут более неожиданные сюрпризы? - Судя по записи, никто ей не помогал. Но ты говоришь, она отразила Шторм? - по своему обыкновению, Альберт задумчиво почесал бороду и пожал плечами. - Это странно. Зачем ей это делать, если она помогала проникнуть в Комитет? Шторм же почти разрушил его, стоило только подождать. В этой и без того запутанной истории все снова смешалось. Выходило, что обвиняемая помогла кому-то вскрыть тайник Комитета, но тут же после этого поучаствовала в его защите. Чушь какая-то. Мастер Ищейка перемотал запись к самому концу и прилип к экрану, рассматривая что-то, чего не заметил раньше. Почти ничего не было слышно, зато некоторые движения можно было различить. - Перед тем, как исчезнуть, она что-то сказала. - перемотал еще раз. - Шепчет, не могу ничего понять. Он перематывал снова и снова, много раз, присматриваясь к движениям губ и силясь прочесть по ним хоть какую-то подсказку. - "Иди за ним"... "не дай завладеть Пером"... с кем она говорит? Сама с собой? - Альберт повернулся к Шики и задал, наконец, вопрос, который долго вертелся у него на языке: - Ты уверен, что она психически здорова? И только сейчас он понял, что в ванной уже слишком давно очень тихо. Ни шума воды, ни звуков движения. Быстро поднявшись, он проскочил коридор и коротко, но громко стукнул в дверь: - Все в порядке?
Томино Миамото: Тишина нарастала и оглушала, словно шум из гигантской морской ракушки. Потом стала звенящей и непродолжительное забытье охватило девушку. Когда в дверь раздался громкий стук, Томи вздрогнула, открыла глаза и обнаружила себя сидящей на полу, привалившись спиной к входной двери. Вибрация от удара в дверь отдавалась во всём теле. Полотенце сползло, сломанная рука безжизненно лежала рядом, с другой стороны - серый комок колкого платья небрежно валялся на полу. Что случилось? Приложив руку ко лбу, девушка закрыла и снова открыла глаза. Эта звенящая тишина, которая раздавила её... Похоже на ощущение перед обмороком. Это он и был? Задев пальцами волосы, Томи потрогала их обнаружила, что они слегка затвердели, будто замёрзли. И её тело - оно было таким бледным, что даже не верилось в бьющееся сердце внутри. Чувствуя парализующий холод, заражённая попыталась ответить на зов бескровными губами: - Да, я... - голос звучал тише обычного, грозясь сорваться и пропасть: голосовые связки изменяли ей. «- Где же я успела так замёрзнуть? Хурон?» - Я сейчас выйду. - подняться на ноги стоило большого труда. Вытираться смысла уже не имело: тело было сухим и холодным, волосы - застывшими. Большим усилием Томи кое-как натянула на себя выданное платье, превозмогая боль в руке, и скользнула взглядом по зеркалу. Это было ужасно. Краше в гроб кладут. В самом деле, одеяние было ей велико и выглядело до ужаса унылым. А сама она была как живая утопленница, разве что, не с голубой кожей. Это было странно, но отогреться так и не удалось: ни румянца, ни теплоты в теле. Будто бы не в горячую ванну окунулась, а в прорубь. Так что, когда дверь наконец-то открылась, перед Альбертом предстал не отдохнувший в горячей ванне человек, а, по-видимому, умирающий или неизлечимо больной. Томи смотрела на него помутневшими глазами. Лицо, руки и ноги были белыми, как снег, и такими же холодными. На белые же плечи падали пряди волос, в которых не было ни тени мягкости - более того, в некоторых местах они словно покрылись инеем и поблёскивали. Большое платье сползло с одного плеча и нелепо смотрелось на худенькой девушке. - Моя рука... Я не могла одеться быстро. Извините.
Наная Шики: - Что видел - то видел. А Мустанг... Таких существ по своему миру я не помню, но он не человек вовсе, даже в меньшей степени чем вампир, который тут бродит. - Пожал плечами Шики, хотя на душе от этого было паршиво - сколько он еще не видел того, что надо бы? Сейчас это было критически важно. Но ему оставалась только логика, с которой у парня было не то чтобы хорошо. - Психически она в порядке. Тогда уж точно была. Кому? - Он задумался над тем, кто мог быть адресатом послания Томи, - Чтоб я знал... Если только она не обнаружила камеры или чье-то невуидимое присутствие. Еще хороший вопрос, зачем ей было помогать Лайту и чем он ее убедил. Возможно, вынудил - перо ей было ненужно, взамен за помощь она не получила ничего, кроме проблем. Шики не был уверен в полной мере, конечно, но это выглядело причиной. Томи явно не хотела ни пера, ни разрушения Комитета. Следовательно, причина сотрудничества с Лайтом была иной, возможно - вынужденной. Узнать бы. чем тот мог так на нее повлиять... но похоже, они подходили к тому пределу, где ответы должна была дать сама Томи, которой слишком долго не было... Коридор он пролетел вместе с Грандчестером, и вздрогнул при виде любимой девушки - настолько потерянной она казалась, как будто из нее что-то высасывало жизнь. Дейтвовать было проще, чем играть словами - Томи снова оказалась в сильных, но бережных объятиях парня, который обернулся к Альберту: - Это не переохлаждение, это... Не знаю что. С ней ни разу такого не было раньше.
Альберт Грандчестер: Первые секунды Альберт смотрел на преступницу, не мигая. Ее вид быстро напомнил мужчине, по какой причине он ушел из медицины: он не хотел видеть умирающих. Гораздо приятнее было искать живых, чего уж там! Об этом он и старался всегда думать. О живых. Но когда перед тобой человек, по которому и без обследования видно наметанным глазом, что все плохо... - Я дурак. - констатировал Альберт, реагируя медленнее Шики из-за своих собственных тараканов. Положил ладонь на спину Томи, мягко уводя их из коридора к дивану. Пальцы, коснувшиеся обнаженной кожи, ощутили острый холод, который невозможно было не заметить. - Почему ты мне не напомнила про руку? Как тебе вообще удалось помыться? В ответ на замечание про переохлаждение мужчина только кивнул. Что он мог сказать, когда сам понятия не имел, что за сверхъестественная хрень тут творится. А главное - ни единой мысли, как помочь. Даже если она преступница, даже если виновна и будет приговорена к казни, все имеют право на суд, следствие и последнее слово. Да и казни у них гуманнее. А эта девушка явно мучается уже давно, и похоже, что все это ее саму так довело, что жизнь не мила. - Ехать в госпиталь сейчас небезопасно. Но сам я мало что могу сделать без нужных инструментов. - Увы, но Грандчестер понимал, что почти бессилен. Он видел, что творятся вещи гораздо худшие, чем он думал. Спасенная им девушка напоминала живой кондиционер, который работал только на охлаждение и замерзал при этом сам. Как ее починить в домашних условиях? Черт знает... но кое-что он мог. Из аптечки был извлечен широкий бинт, а из шкафа выужена деревянная кухонная лопатка. - Я никогда не умел готовить. - присев рядом с Томи, Альберт сделал попытку поговорить с ней на отвлеченные темы. - Эту штуку принесла одна из моих дам, которая надеялась тут остаться. Но дамы уже давно нет, а эта деревяшка все-таки пригодилась, ты смотри! - за разговорами, осторожно прикасаясь к сломанной руке, бывший медик принялся за дело. Используя лопатку как шину, он крепко обмотал руку и хорошо зафиксировал перелом. Мастер Преследования хорошо помнил, зачем эти двое здесь. Но знал, что наседать с вопросами именно в этот момент не стоило. Поэтому, когда закончил с рукой, задал совсем не тот вопрос, который собирался: - Ты хочешь есть? - он смотрел на бледное девичье лицо и молча задавался другим вопросом: понимает ли Шики, как плохи дела?
Томино Миамото: - Ничего... Это было терпимо. - пожалуй, стоять и, уж тем более, дойти до дивана Томи удалось лишь благодаря сильным и поддерживающим объятиям Шики. Она странно себя чувствовала. Не было никакой боли, если не считать руки, но во всём теле разливалась опустошающая слабость. Столь сильная, что кружилась голова. Казалось, что тело не хочет двигаться. Оно хочет замереть, уснуть и не просыпаться. Возможность сесть была облегчением. Тонкой кожей заражённая отдалённо ощущала грубость и колкость материи, похожую на шерсть, из которой было пошито платье. Оно было очень тёплым, почему же никак не согреться? Горячая ванна, тёплая одежда... Ничего этого Томи уже не могла ощущать. На диване она невольно съёжилась в комок от озноба, чувствуя лишь горячие руки Шики. Только он всё ещё мог её согревать, а ко всему остальному чувствительность была потеряна. И только его руки держали её здесь, в этом мире, в этой реальности. В прямом и переносном смысле сразу. Голос Альберта звучал будто издалека. Он говорил что-то, пока бинтовал руку, но смысл слов тонул. Какое-то время Томи молча смотрела за медицинскими манипуляциями, думая о том, насколько это всё неважно. Боль в руке докучала, но какая разница, что сломано в теле, когда сломлен дух? Подняв глаза, девушка неожиданно зацепилась взглядом за экран в комнате, где замерла картинка. Томи сразу узнала себя, узнала это место, и сразу же поняла, что это за запись. Чувство падения в бездну овладело ей. И на секунду показалось, что отчаяние внутри неё - живое. Оно встрепенулось и обрушило на воспалённое сознание ещё больше разрушающих мыслей. Тот день - его Томи почти не помнила. Но из новостей отлично знала, что натворила. Зачем здесь эта запись? Зачем Альберт показал её Шики? И без того истерзанное сердце заболело с новой силой. Чего он хочет? Зачем привёл их сюда? Показать, какое она на самом деле чудовище?! Так это и без доказательств ясно. Глаза невольно наполнились слезами, застилая пеленой лица. От стыда хотелось провалиться сквозь землю, умереть сию секунду. Она не могла теперь даже смотреть на Шики. Особенно теперь. Наверняка ему отныне будет противно даже находиться рядом. Отчаяние внутри ликовало, а остатки желания жить в этом мире таяли. Если раньше было безразлично, что с ней будет, то теперь Томи хотела лишь одного: умереть. Непременно. И поскорее. - Я ничего не хочу. Чего вы добиваетесь? Зачем?... - из-за слёз лица Альберта было почти не видно. Солёные ручейки пролились по щекам и упали на колени. А их след на лице стал стремительно застывать пленкой льда. Такой тоненькой, что сразу и не заметишь. - Зачем вы спасли меня? - в тихом голосе слышалась горечь и искреннее сожаление, как будто утопленнице не подарили жизнь, а напротив - отняли нечто ценное. - Вы же сами видите, что я не имею права на жизнь. Зачем вы меня мучаете? Я не могу больше... не могу так жить! - здоровая рука девушки сжалась в слабый кулак. Как она хотела убежать сейчас отсюда! И как ненавидела саму себя! Пожалуй, если бы Томи в эту минуту подвернулось хоть что-то острое, она не раздумывая всадила бы себе это в горло. Одержимость вспыхнула с новой силой и остекленевшие глаза девушки на полном серьёзе с надеждой взглянули на открытую аптечку.
Наная Шики: Шики постарался не мешать Альберту работать с рукой Томи, а сам лихорадочно думал. Было понятно, что альберт с его подозрениями и обвинениями проблема, но даже так, это отодвигалось на второй план - Томи прямо сейчас угрожало нечто, против чего они двое были бессильны, не могли ни сделать что-то, ни даже просто понять, что происходит. Действительно, это началось только сейчас, не было обычной болезнью или травмой... А еще это било не только по телу, теряющему тепло, это подкашивало саму Томи. Шики помнил, какой она была и знал, что ее отношение к происходящему, самоубийственная покорность судьбе - это совсем не нормально. он мог только быть рядом и делиться своим теплом - вроде бы это хоть немного помогало. За мыслями он не сообразил, что Томи увидела на экране и что могла подумать. - Ерунда какая. - Юноша применил самый надежный способ успокоения, обняв девушку покрепче, хоть и стараясь не задеть руки, - Томи, случится может что угодно, я сам не ангел. Но я знаю тебя, знаю, что ты не злодейка. Так что, что бы там ни думали другие, я с тобой. Заодно объятия хоть немного гарантировали от того, что она найдет чем себе навредить. Заодно Шики осенило. - Альберт, раз мы ни черта не понимаем, нужен кто-то поумнее. И я знаю одну такую. Юко, ведьма. Конечно, я и так ей должен... Но если надо сделать что-то почти невозможное, то идти надо к ней. - Шики помнил про ведьму, особенно про то, что та ему где-то добыла новое тело.
Альберт Грандчестер: - Успокойся, снежинка. - Альберт покачал головой, глядя на горе-самоубийцу. - У меня нет цели мучать тебя или отравлять твою жизнь. Я спас тебя, чтобы ты жила. Но у тебя не будет жизни, покуда ты обвиняешься. Взгляд одержимой был красноречивее некуда. Мужчина проследил за ним и закрыл аптечку от греха подальше. Откладывать разговор было нельзя, каким бы неприятным он ни был. Она либо снова попытается покончить с собой, либо это переохлаждение добром не кончится. Но даже если так, правду надо выяснить здесь и сейчас, чтобы по крайней мере оправдать ее имя - если нюх Альберта не подводит и она не убийца. - У меня есть основания полагать, что ты невиновна. Но у меня нет доказательств. Однако, если ты расскажешь все, что произошло в тот день, я постараюсь найти способ все уладить. - Альберт уселся в кресло, закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки. Он хмурился. - Я наслышан про ведьму и не стал бы к ней обращаться. Уж больно высокие расценки у нее.
Томино Миамото: «Я с тобой». Такие простые, но такие нужные слова. «Я с тобой». Томи моргнула и с нескрываемым удивлением осмелилась посмотреть на Шики. Почему? Даже Джеймс отказался от неё, даже её любимый сводный брат решил, что ей лучше умереть. Почему Шики не отвернулся, тем более, после этого мерзкого видео, где отчётливо видно её чудовищное нутро? Почему он рядом, когда она сама себя так люто ненавидит? Девушка искренне не понимала этого. Но его слова, его крепкие объятия были так желанны где-то в глубине души, что Томи не устояла, поддалась им. Прислонилась холодной щекой к плечу, ощущая спасительное тепло, и закрыла заплаканные глаза. И хоть метущаяся душа внутри всё ещё выла и стенала, теплота отвлекала от разрушающих мыслей. Даже если это ненадолго, эти мгновения дорогого стоили. От разговоров о Ведьме Юко сердце испуганно дрогнуло и истерически зашлось в аритмии, то пропуская удары, то переносясь в бешеный галоп. Сколько ещё этот насос выдержит, прежде, чем сломается? - Нет, только не она. - осипшим голосом шептала Томи, крепче прижимаясь к плечу. - Не ходи к ней, Шики. Больше не надо. Однажды она уже забрала связь между нами, что попросит на сей раз? Мне страшно подумать... Конечно же, Томи не тешила себя надеждами, что всё уладится. Её внезапно не оправдают. Никто не вернёт жизни тем людям. Никто не исцелит её душу. Заражённая начала понимать, что что-то с ней не так, благодаря целительному теплу юноши, которого любила всем сердцем. И пусть сердце теперь замерзало, но оно пока ещё помнило о чувствах. Она обязана беречь того, кого любит. Её тело и душа разрушаются, и уже ничто не поможет, так нечего и рисковать, торгуясь с Ведьмой. Шики уже дал ей многое. В том числе и своё тепло, благодаря которому, если уж ей и суждено уйти (в чём она сомневаться не перестала), так хотя бы осознанно, а не замороженной одержимой куклой. Рассказать о событиях того дня - самое малое, что она могла сделать сейчас. Но как же чертовски трудно было говорить о том, что режет без ножа по живому сердцу! - Я расскажу всё, что помню. У меня была другая жизнь: была семья и маленькая дочь. Это было давно и в другой жизни, после которой я заново переродилась в Клоу и ничего не помнила о былом. Но меня заставили вспомнить. Вспомнить о том, что мы не прожили счастливую жизнь, а трагически погибли, что привело к потере ребёнка: она канула в небытие. Это было так... - слезами перехватило дыхание. Они струились, но плечо Шики мокрым не становилось, поскольку влага успевала застыть. - ...так больно! Я пыталась вспомнить изо всех сил хоть что-нибудь: внешность девочки, её имя. Но ничего не могла. Я дошла в этом до безумия и решила, что карта Зеркало сможет выудить этот образ из моих воспоминаний. Я смогу увидеть свою дочь и обнять. Тяжёлый вздох прервал рассказ. Седце сжимало спазмами. То и дело мелькала мысль-надежда о том, что оно само остановится, но рассказ ещё не окончился. - Эта карта была у одного знакомого. И взамен он потребовал, чтобы я провела его в Комитет. Знаю, что была не права, но я согласилась. Хотя планировала всё по-другому. Вы знаете, мистер Альберт, что во мне живёт душа демона? Я собиралась использовать её способность к металлу и просто открыть все двери. Но она воспользовалась слабостью моего духа и взяла верх. Конечно, ей ничего не было нужно, просто она любит убивать. Я сопротивлялась, и только поэтому она убила лишь двоих моими руками. Но и две жизни - это много. И мне нет прощения. Наконец, голос не выдержал и сорвался. Дальше Томи могла говорить только шёпотом. - И знаете, что я получила от этой сделки? Ничего. Карта не сработала... Она не смогла воспроизвести того, чего я сама не помню. Всё было впустую. Эти люди погибли от моей дурацкой прихоти и помешательства... Теперь вы понимаете, почему я не имею права на жизнь? И это дело не только совести. Я не хочу больше носить в мире живых эту дрянь внутри меня.
Отчаяние: В незримом вихре над зараженной материализовалась прекрасная дева, что несла в мир людей боль, тоску, отчаяние и смерть. Ее хорошенькое личико было перекошено злобой, зубовный скрежет выражал все отношение к происходящему. Людишки! Да как они смеют мешать ей. Недавнее торжество сменилось досадой - ведь едва у нее начало получаться задуманное, как эти мелкие сошки снова лезут не в свои дела и портят все планы. А больше всего досаждает этот противный мальчишка, что заражен старшим братом. Кабы не он, ее подопечная уж давно бы упокоилась на дне речном и горя не знала от этого проклятого и чудовищного мира. А ведь поет о любви, каков стервец! Любил бы - отпустил и не мучал. Фыркнув, дева расправила плечи и воззвала к старшему брату. - Гнев! Появись, ты нужен мне. - настало время для решительных мер. И заговор сей был по обыкновению скрыт от глаз и ушей людей, что рядом обитали.
Гнев: Поначалу все шло хорошо. Зараженный поддавался импульсивным порывам, злился, ненавидел, почти сходил с ума. Но лишь стоило рядом нарисоваться той, что звали Томи, как все моментально шло наперекосяк. Девица тоже была заражена, и Гнев недоумевал, почему она до сих пор жива? Куда смотрит Отчаяние и неужели не видит, что ее одержимая мешает планам всех окружающих? Пожалуй, стоило сделать внушение сестре. Однако, она уже звала его. Гнев не заставил себя ждать. Появился черной зыбкой тенью в дальнем, затемненном углу, словно только и дожидался, пока Отчаяние раскроет свой прелестный ротик в капризном зове. На самом деле все было не так, конечно же, и Грех не скрывал своего раздражения. Впрочем, это было его привычное состояние. - Не можешь справиться? - тяжело поинтересовался, останавливая на сестре взгляд, полный болезненной ненависти. Казалось, отрицательные эмоции, что исходили от сущности Греха, могли половину города смести невидимой волной, лишь стоило бы Гневу захотеть. Из-за последних неудач с зараженным Гнев был слаб, но ярость, бурлящая в нем, не давала ему угаснуть. Тратить попусту время было не в его привычках, поэтому он надеялся услышать от сестры что-то короткое и по существу.
Отчаяние: С ледяным спокойствием ждала дева появления своего старшего брата. До тех пор, пока он не озвучил вопрос, от которого Отчаяние передернуло. Она тряхнула аккуратной головкой, вздернув нос, и кожа ее засверкала ледяным отблеском. Дева злилась, и злость ее была смертоносной. Для носителя греха, разумеется. - Это я-то не справляюсь? - процедила она сквозь зубы, и каждое слово - что капля яда. - Моя девица была на дне речном. Мертва и упокоена, пока не появился твой... - о, это слово Отчаяние произнесла с особой ненавистью. - ...человек. Так кто из нас не справляется? Подлетев к своей зараженной, дева нежно провела бледным пальцем по ее щеке, где застывали слезы. - Смотри, как она холодна и надломлена. Ее достали из воды, но я знаю свое дело, и совсем скоро она замерзнет. Уснет и не проснется более. Если бы только не одно "но". Прелестное личико ледяной красавицы поднялось человеку, зараженному Гневом, и изменилось до неузнаваемости. Куда же делись красота и очарование? Вместо них на челе были безумные черные глаза, впалые щеки, до безобразия грязно-голубая кожа и кривые, длинные зубы. Отчаяние как оно есть - истинное лицо. - Твой человек! - шипела ведьма. - Он мне мешает! Ты разве не видишь?! Вздохнув, она взмыла обратно к потолку, и прокрутилась вокруг себя, разбросав ледяной ветер и снежные хлопья. Холод успокаивал ее, и вот - она снова прежняя. Ледяная. Красивая. И недовольная. - Сила, что ты даешь ему, помогает выжить моему человеку. И покуда они вместе и каждый во грехе своем, мучиться им вечно. Но и нам с тобой тоже. Ибо связь их человеческая крепка.- колючий и холодный взгляд Отчаяния встретился с тяжелым взглядом Гнева. - Нам с тобой не ужиться рядом. Но решение есть: уведи человека прочь. Или покинь навеки.
Гнев: Отчаяние в своей истинной форме была прекрасна. Гнев не мог оторвать глаз, хотя и не умел ощущать нежных общепринятых эмоций. Пожалуй, люди назвали бы его чувства привязанностью, но навряд ли грех в самом деле был способен испытывать к одному из своих собратьев столь положительные эмоции. Положительные эмоции? - Это не для него. Слушая сестру, Гнев всмотрелся в чужую зараженную. Девушка казалась сломленной и несчастной, однако что-то в ней все еще теплилось, не сломалось до конца. Грех перевел взгляд на своего носителя; неужели это все из-за него? Как связь между абсолютно чужими людьми могла быть настолько сильной? - Никогда не понимал людей, - лаконично оправдался, хотя и не должен был. У него самого поначалу все шло прекрасно. Юноша злился, бросался в омут с головой, и казалось даже - кого-нибудь прикончит. Но они достигали определенной планки - и бесполезно топтались на месте. Гнев считал свою силу непоколебимой, поэтому не старался особо, справедливо полагая, что одна его аура сделает все нужное. Рано или поздно вся та тьма, что поселилась в душе зараженного, его бы и сгубила. Но, как оказалось, у него не было столько времени, чтобы получить результаты естественным путем. Гнев опасно сузил глаза: - Почему бы тебе самой не сменить носителя? - зло выплюнул. Он ненавидел, когда ему приказывают. А Отчаяние не скрывала того, что уже придумала план и жаждала его воплощения. Уйти, чтобы найти другого носителя? Но куда ему идти. Грех осмотрелся вокруг, а после закрыл глаза, проникая везде и сразу. Стены и расстояния были ему не помехой, но где-то совсем рядом он ощущал другую сломленную душу. Сердце потенциальной жертвы обуглилось от горечи и злости, это была очень легкая мишень. И все же.. уступить так легко? Как бы не так. Узкие губы растянулись в зловещем оскале. - Что мне будет, если я уйду? О, он и не думал выбирать выражения или играть в дипломатию. Если она осмелилась требовать от него подобной жертвы (а ведь "переезд" - это куча неудобств и тревог!), значит, приготовила ему что-то взамен. Верно? У Гнева был весьма скверный характер, так что навряд ли Отчаяние рассчитывала на одно лишь свое обаяние, чтобы добиться поставленной цели. Нет, сестра всегда была хитрее и умнее. - Твои пустые капризы мне не интересны.
Отчаяние: - О, это не мой каприз, милый брат. Я пекусь о тебе. - холодно отвечала дева. Впрочем, она всегда так говорила, поди разберись тут: искренни слова или нет? - Вспомни былые времена. Ты разжигал целые войны. Брат шел на брата, мать отрекалась от дитя, тысячи смертей стелились за нами следом! Нас семерых никто не мог одолеть, а ты был нашим предводителем. Я скучаю по тем временам. Отчаяние почти печально посмотрела в окно: занималась ночь. А ночью, как известно, тяжелые думы овладевают людьми лучше всего. Под покровом тьмы никуда от них не денешься, и они съедают заживо. - Тебе не пристало копошиться здесь. Нам попалась неудачная парочка, что поделаешь. Но я могу доделать эту работу, пока ты отыщешь лучший сосуд для себя. И уж тогда из искры вспыхнет пламя. - дева сама оживилась от своих мыслей, представляя, какой простор достанется и ей. О, скольких она сумеет спасти от тягот жизни! Скольких упокоит! И другие браться с сестрами будут им благодарны. - Только подумай, мы можем развязать войну и тут. Этот мир надломился - мы все это чуем. Под нашей мощью он может рухнуть. А мы еще никогда не рушили целые миры. Города, королевства, династии канули от наших чар. Но целый мир! Неужто ты откажешься, брат? Нельзя сказать, что Отчаяние лукавила - эта мысль и ей казалась весьма заманчивой. Ах, как она устала быть запертой в коробке на целое тысячелетие! - Могу сменить носителя и я, как скажешь. - она равнодушно пожала плечиками, не сводя взгляда от парочки внизу. Надо же, ну кто мог подумать, что сила Гнева может и спасать? - Но я к ней привязалась, ты же меня знаешь. И правда, ни для кого не было секретом, что этот грех во плоти любил каждую свою жертву. Любил сильно, буквально до смерти, и только после оной мог покинуть тело. - Но не скучно ли тебе будет? Там, над рекой, где моя девица была утоплена, я видела очень вкусную душу! О, она будет отличным началом! Горька, подавлена, и так уязвима! Я не сомневаюсь, что это легкая мишень. Хотя у тебя с ней бесспорно получится быстрее, куда уж мне. Тонкий рот на холодном личике изогнулся в улыбке, адресованной Гневу. - Словом, решение за тобой.
Гнев: В иных Отчаяние вызывала тоску смертную, от которой щемило сердце и замирали души. Но в Гневе она возрождала желание действовать и добиться прежних вершин. Ностальгией грех никогда не страдал, однако сестра, как никто, могла напомнить ему о старых удачах. Они всегда шли плечом к плечу, так неужели сейчас могло что-то измениться? Растянутые в ухмылке губы изломились. Отчаяние не предлагала ему ничего, однако вместе с тем - обещала нечто б0льшее, нежели мог сделать кто-то иной. Она утянет и его зараженного вместе с той обреченной девушкой, что подверглась ее соседству. Разве не сладкий конец для сладкой парочки? Гнев не смог бы придумать лучше. Он молча слушал, сложив руки на груди и почти не шевелясь. Воздух вокруг него плясал и искажался от темной ауры. Казалось, ему до сих пор "не интересно", но все внимание было приковано к сестрице. Она говорила дело. Отчаяние была умна поболее остальных грехов, некоторые из которых были столь примитивны, что плакать хотелось. Впрочем, затягивать Гневу было не с руки. Чем быстрее вся эта канитель разрешится, тем быстрее к ним вернутся силы и величие. К ним всем. Особенно - к нему. Отмирая, грех шагнул ближе - и поймал в пальцы острое личико Отчаяния. Проникновенно заглянул в глаза, обдав невидимой волной горячего яростного жара. Он был зол и решителен, как и всегда. - Сделай это, - коротко согласился, а после исчез, словно его и не было. Зараженный юноша мог вздохнуть свободно. Гнева же ждало новое вместилище и новая жертва.
Отчаяние: - О, разумеется. - холодные и колючие глаза смотрели на Гнева с восхищением. Ее всегда подкупала его мощь, пусть тяжелая и суровая. Под его началом Отчаяние была готова на все. А с исчезновением старшего брата дева была готова пуститься в пляс от радости, но радоваться было ей несвойственно. Посему - черное торжество и ликование. Ее хищная улыбка обдала холодом парочку, которой теперь нет спасения. Куда ни беги, как ни пытайся. Этот человек должен быть благодарен! Она освободила его душу от Гнева, теперь его гнет не сломит его хрупкую жизнь. Но вместе с тем, лишила дарованной силы. Кровь юноши больше не кипит, его обычная человеческая злость не даст того же блага. Он не сгорит в своем гневе, но и не спасет нареченную жаром своего тела. Каково это, почувствовать себя беспомощным? Облетая парочку вокруг, Отчаяние даже подумала, что после смерти зараженной девицы ее следующим вместилищем может быть он. Наверняка юноша будет сломлен и сердце его затопит нечеловеческая печаль. Впрочем, не тронь она его - и крест будет тяжелее. Всю свою жизнь он будет нести на плечах память о смерти возлюбленной, и эта память станет тяжелым камнем на сердце. О, как это прекрасно! Холодным ручейком в комнате пролился короткий смех Отчаяния. - Ты больше не спаситель. Смирись. - победно выдохнула дева в лицо своей помехе. А на Альберта и вовсе внимания не обратила, будто его и не было. Зато любовно погладила волосы Томи и вошла в тело человеческое, растворяясь в нем. - Скоро ты освободишься от своих печалей...
Наная Шики: - Томи, если иначе я потеряю тебя - вряд ли что-то может быть хуже. - Не то чтобы уверенность была абсолютной, но слишком уж четко все было отмечено судьбой - способа спасти Томи от новой беды у них не было. А вот Юко пока что справлялась со всем, с чем Шики к ней приходил. Тем не менее, пока он спорить не стал, внимательно слушая Томи, ведь парень понятия не имел об этой стороне ее жизни. Не знал, насколько это больно и страшно для Томи, на что способно ее толкнуть. Он-то в этот мир попал живым, хоть и на правах "второго я". Тому, первому Шики, было куда и к кому возвращаться, ему - с кем остаться здесь. И память о прошлом у него была не своя - только переданная картами. Вот только согласиться с выводами Томи он не мог и все тут. Была одна принципиальная разница. - Она, а не ты. - Покачал он головой, не отпуская девушку, - Ты не должна отвечать за то, что делает эта тварь. Если мы с тобой в чем и виноваты, то только в том, что не нашли способа вытащить ее из тебя, запечатать или убить. Но это не зналчит, что его нет, Томи. И я тебя тому демону не отдам. Вот только когда он закончил фразу... Шики не особо думал о своем состояении и не понял, что произошло, но что-то с ним случилось в этот момент. То ли ушло, то ли коснулось и он невольно вздрогнул, потому что неизвестность умела ранить...
Альберт Грандчестер: Альберт слушал очень внимательно, впитывая каждое слово и детали. Сдвинув брови, он неотрывно смотрел в лицо подозреваемой, словно старался уличить ее, искал подвох или намек на ложь. История казалась невероятной. Впрочем, они жили в таком мире, где возможно все. Когда Томи затихла, он потянулся рукой во внутренний карман пиджака и достал оттуда светящийся прямоугольник Карты Клоу. Она была активирована, но не воплощалась в физическую форму и только ее сверкающие переливы говорили о том, что Карта работает. Альберт держал ее перед собой и смотрел очень серьезно - от того, что покажет Карта, зависела судьба этой девушки. Весы на магическом предмете качнулись в обе стороны и замерли, показывая перевес. Мужчина усмехнулся. - Невероятно, но ты говоришь правду. - и тут же спохватился - Только вы этой штуки не видели! - озорные чертята плясали в глазах государственной ищейки. Он только что совершил правонарушение, и наказание за него было бы суровым, но ведь во благо! Пускай он больше не медик и не может спасать людей, как врач. Но может спасать, служа в государственной системе и проверяя сомнительных подозреваемых. Скольких он уберег от ошибочного наказания! И вот снова - судьба к нему благосклонна. Втайне он опасался, что сегодня же придется отвести эту девушку в Управление. Но опасения оказались напрасными. - Видите ли, Весы должны храниться в Комитете. Я воспользовался служебным положением, и прихватил их ненадолго. Разумеется, сегодня же верну! Но благодаря им, теперь я убежден в твоей невиновности. А за поступки демонов ты не в ответе, тут я согласен с твоим другом. Расслабившись, Альберт убрал потухший прямоугольник карты обратно, но полностью его обеспокоенность не растворилась. - В этой истории есть одна загвоздка: Картами на суде пользоваться запрещено, поэтому твоя невиновность недоказуема - все улики свидетельствуют против. Мне очень жаль. Я могу немного помочь, но, боюсь, открыто жить в этом городе для тебя невозможно.
Томино Миамото: - Способ убить её есть, - тихо откликнулась девушка. - Только раньше я не могла на это решиться, а теперь этот выход единственно верный. Уже давно, с той самой неудачной попытки Джеймса извлечь демона, они оба знали, что эта нечисть может умереть только вместе с Томи. И сегодня подобная смерть казалась благом и избавлением, а не пугающей участью. - Я признательна вам за помощь, Шики, мистер Альберт. - казалось бы, Томи должна радоваться тому, что Шики остаётся рядом, несмотря ни на что, а государственный служащий верит в неё. Но вместо этого она была удручена и грусть отражалась в глазах. - Только я не хочу такой жизни. Мне невыносимо скрываться и знать, что я убийца. Какими бы ни были оправдания - это только оправдания. Я не смогу жить в ладу со своей совестью, засыпать и просыпаться, зная про себя страшную правду. Я убийца, и как знать - быть может, я снова кого-то убью? Меня опасно оставлять... - запнувшись, девушка так и не произнесла "в живых". Тяжёлый вздох, опущенная голова, и боль на сердце. Шики вздрогнул - неужели тоже понял, что это будет правильным выбором? Ему трудно, но он справится, непременно. Томи посмотрела на руку: пальцы побелели. Упавшие на лицо прядки волос, кажется, тоже. И становится как будто холоднее... «Я утяну тебя за собой...»- думала девушка, чувствуя щекой тепло плеча юноши. Такое приятное тепло, но оно угасает. Это она тому причина? «... Если буду рядом. Эта не та жизнь, ради которой ты ходил к Юко.» - Я не прошу у вас многого, - Было более, чем понятно, что ни смерти, ни помощи просить нельзя. Нельзя взваливать на них такие решения и ответственность, всё надо сделать самой. - Просто отпустите меня, и я обещаю, что больше никому не причиню зла.
Наная Шики: Неожиданная помощь Грандчестера удивила и обраовала Шики. Да, он верил Томи, но отдавал себе отчет в том, что она сейчас в таком состоянии, что может что-то важное упустить, а уж тем более не факт что завоюет доверие Альберта. Вот только Томи это не обрадовало... Все то же желание сдаться и отказаться от борьбы, совсем на нее не похожее. - Томи, если ты боишься совершить что-то - вспомни, кто я. Уж как-нибудь остановлю ту, вторую, если полезет наружу снова - это в моей крови. - Шики додумался, раз уж Томи боится, надавить на этот аспект. Его чутье на демонов даст сигнал, когда настанет время, а он сможет придумать, как притормозить демонессу, не повредив самой Томи. - Я выбрал эту жизнь, чтобы остаться с тобой, что бы там ни случилось. И вытаскивать тебя из неприятностей, если надо - часть этого выбора. - Улыбнулся он, хоть сердцем и чувствовал беду, с который было очень трудно бороться, особенно учитывая, что девушка снова начала холодеть, на что он тут же и обратил внимание, - Альберт, она замерзает. Мы ничего тут не способны сделать, так что или предлоожите к кому обратиться, или только ведьма. И отметая заранее возражения, Шики заметил: - Томи, оставить тебя сейчас - все равно что самому убить. Дай уже себя спасти, хорошо?
Альберт Грандчестер: - Отпустить - не отпущу. - покачал головой мужчина и посмотрел на часы. - А вот сам уйду, уже пора. Сегодня ночью в Управлении назначен рейд, будем ловить тебя. Этой ночью государственной ищейке в который раз предстоит сбить со следа и обмануть свое начальство. Поначалу это давалось трудно, но теперь он радовался каждый раз, когда мог спасти чью-то жизнь. - Не бойся, я не приведу их сюда. У меня другой план, и для этого я позаимствую твою вещицу. - прихватив рубашку, в которой Томи утонула, он развернул ее и встряхнул. Белой она уже давно не была, а на воротнике засыхали пятна крови. - Я представлю это как вещественное доказательство, и даже врать не придется. Я выловил ее в Хуроне, кровь на ней твоя, а река славится тем, что не отдает утопленников. Словом, ты будешь считаться мертвой и твое дело закроют. Мужчина серьезно посмотрел на Томи. Он не знал, выживет она или нет. Стоила ли всех трудов эта афера, если сегодня же ночью она в самом деле погибнет? И понял, что если есть хотя бы один шанс, то стоит. - Но не подводи меня. Тебе решать, как дальше жить, но не забывай, что если обман вскроется, мне придется несладко. Поэтому не показывайся на улице. - Альберт знал, что не оставлял девушке выбора, с ее-то муками совести. Его она не подставит, и по крайней мере, до утра не убежит. А там, может статься, и передумает. Кроме ведьмы Юко, для решения таких вот нестандартных проблем Грандчестеру в голову ничего не приходило, поэтому для Шики у него был один ответ: - Увы. Это все, чем я могу вам помочь. Разве что, вот. - из шкафа он достал шерстяной клетчатый плед. - Справишься сам?
Томино Миамото: Обещание Шики остановить демона повергли Томи в ужас. Разумеется, она помнила, кто он, и не сомневалась, что в случае необходимости даст достойный отпор. Но одна только мысль о том, что Шики встретится с ней заставляла кровь стынуть в жилах. Нет, это слишком опасно. Слишком велик риск. Проверять, кто окажется сильнее? Томи не была готова к этому. Невольно сжавшись от этой мысли, девушка постаралась взять себя в руки и медленно выдохнула. Показалось едва заметное облачко пара. Спорить было бессмысленно - она отлично понимала юношу. Нет, правда. На его месте она поступала бы так же, искала бы любую возможность уберечь и спасти. Только вот... Он мыслит субъективно из-за чувств. Да и от чего спасать, если нет реальной угрозы? Невозможно спасти от угрызений совести. От ненависти к себе. Ох, как же Томи устала от такой жизни! Вечная борьба, вечное сопротивление. Вечные потери и боль. А теперь ещё и руки, обагренные кровью невинных жертв. Усталость от всего этого взяла верх. Жизнь, пылающая раньше ярким пламенем, теперь едва теплилась и вовсе не хотела, чтобы её разжигали вновь. Желание было одним: дайте спокойно погаснуть и уснуть. - Так не оставляй меня. - противореча самой себе, согласилась Томи. - Не уходи. Эти слова были искренни. Девушка всем сердцем желала, чтобы Шики остался с ней. Не надо никакой ведьмы и колдовства, призрачного спасения. Любимый рядом, его руки, его тепло - вот те простые волшебные вещи, что так нужны в последние ценные мгновения. Перспектива провести это время одной пугала. - Ты не беспокойся. Просто я очень замёрзла в холодной воде. Но я согреюсь. Тем временем, Альберт изложил свой хитрый план. Он и в самом деле не оставлял Томи выбора. Впрочем, трезво оценивая своё состояние, было понятно, что в ближайшее время убежать будет физически невозможно. Эта слабость во всём теле, сковывающий холод, и так сильно хочется спать! В этом вопросе спорить тоже было бессмысленно. Лучше всего будет успокоить всех, кто сейчас обеспокоен сложившейся ситуацией. - Я никуда не уйду. - заверила девушка Альберта. - И не выдам вас. Но потом буду сама за себя решать. На самом деле, Томи не была уверена, настанет ли это "потом". Увидит ли она утро? Но всё это не имело никакого значения. Всё, что было важно - это сиюминутные мгновения. Добрая улыбка Альберта. Нежные объятия Шики. Его любовь и глаза, в которые невозможно насмотреться. Вера в неё - убийцу, желание помочь, тёплый плед и забота. Всё это дарило тепло. Почти неуловимое и ускользающее, и оттого в тысячу раз более ценное. - Спасибо вам. - искреннюю благодарность откладывать на потом не стоило. Кто знает, наступит ли оно?
Наная Шики: - Конечно. Спасибо вам. - Коротко ответил Шики, понимавший, что простые средства материального мира тут не помогают, и единственная преграда между Томи и смертью теперь он, толком ничего не знающий о таких случаях и неспособный ни на что, кроме убийства... Вроде бы. Да, есть карты, но их способности вроде бы не для того. Конечно, все равно можно попытаться, но... В любом случае, придется действовать только инстинктом, чувствами, а они говорили однозначно. Грандчестер вышел, а Шики обнял Томи понадежнее и снова поцеловал, после чего заявил более чем категорически, хоть и не без смущения: - От тряпок и прочего толку мало... Поэтому спать ты будешь только со мной, ясно? - Парень чуть покраснел, - Ну... Не в том смысле, но отпускать тебя нельзя, кажется, тебя греет только живое тепло. То есть я. Я не могу передавать энергию как волшебники, но все же. Может быть та, вторая, могла бы взять ее у меня, но ты ведь не согласишься. В общем... Устроимся поудобнее, что ли. Все же не думать о "том смысле" было просто невозможно, поэтому неудивительно что парень выглядел весьма смущенным, обнимая любимую девушку. И отметающий возражения против его плана поцелуй был не слишком-то невинным.
Томино Миамото: От пронизывающего холода мысли путались. Очень хотелось спать. Как путнику, заблудившемуся в снежной буре, Томи всё время хотелось лечь, закрыть глаза и уснуть. Даже осознавая, что уже не проснёшься, - ведь силы сопротивляться невидимой угрозе таяли, как полуденные тени. Но Шики каждым своим прикосновением возвращал желание бороться. А поцелуями дарил тепло. Каждое касание губ проходило горячей рябью по застывшей коже. Отдавалось в сердце взаимной нежностью и любовью. Закрыв глаза и отвечая на поцелуй, как в последний раз, девушка слышала в тишине комнаты, как бьётся её сердце. Казалось, что оно так сильно стучит, отдаваясь гулом в ушах! Но, конечно же, это не так. Звук казался таким громким оттого, что она прислушивается и боится наступления тишины. Ещё недавно у неё был выбор: жить или умереть, как можно было решить в пользу последнего? А теперь и выбора-то нет. И как горько оттого, что у них было так мало времени. Открыв глаза, Томи увидела комнату мутной от слезинки на ресницах. Смахнув её, она обняла Шики, как смогла, слушая и его сердце. Сколько ещё осталось? В окно смотрела долька кислой луны, осыпанная вокруг белыми звёздами. Даже их свет сейчас казался холодным. - Ты столько сделал для меня... - Томи посмотрела в глаза Шики. Такие тёплые, такие родные. - Я люблю тебя. Я так боялась не успеть сказать это.
Наная Шики: - Я тоже люблю тебя. - А ведь вряд ли он еще не так давно думал, что эти слова, даже способность чувствовать подобное, есть в нем. Это всегда было вроде бы уделом того, второго, а на долю образовавшей теперешнего Шики личности оставались только низменные инстинкты и может быть какие-то огрызки чувств второй личности, ставшей на первое место. Но сейчас это незаметно, однако невероятно быстро выросло в это чувство... Которому есть лишь одно название. Именно сейчас, когда так легко он может потерять любимую, ради кторой рисковал жизнью и отнимал жизнь без колебаний... - Мы еще все успеем, Томи. Только верь в это... Не сдавайся никогда. - Шепнул ей он, прижимая к себе крепче, целуя снова и снова. Будут ли они спать этой ночью, когда настолько сильна тревога друг за друга и за будущее? Но все же он попросил карту: - Сновидение... Помоги нам. Поддержи Томи и во сне.
Отчаяние: От человеческих нежностей Отчаяние брезгливо передернуло. До чего же это мерзко и лицемерно. Любящие никогда не заставят друг друга страдать. Любящие постараются избавить близкого от страданий, коими полна вся жизнь до краев. Так зачем удерживать в столь печальном мире, не позволяя уйти в другой, полный умиротворения и покоя? Но в кои то веки этот человек сделал все правильно. Сон - как раз то, что нужно. Ее жертва уже была опустошена и готова к предрешенному финалу, но остатки ее сил продолжали поддерживать физическое тело в тонусе, что, впрочем, происходило уже неосознанно. Но теперь, стоит телу расслабить напряженные мышцы... стоит ему уснуть... И блаженная смерть наступит куда быстрее. И освободит, наконец, эту грешную душу от страданий. Наконец-то этот мальчик поступил мудро. Где-то в глубине души Томи Отчаяние разрослось с новой силой, заполняя собой все физическое тело, вплоть до кончиков волос и ресниц. Обхватило в жесткий холодный кулак трепещущее сердце. И мягким бархатным голосом начала свою заунывную убаюкивающую песню. «Засыпай, девочка. Засыпай. Я принесла с собой белые сны, что плывут в бесконечную даль и заберут тебя с собой...» Находясь внутри, воплощение греха как никто ясно слышала угасающее биение сердца. Сомнений не оставалось. Наконец-то все будет кончено. Тук, тук, тук. Ах, как же прекрасен сей момент. Напрасно ты так сопротивлялась. Сколько таких же, сильных да смелых, в итоге сложили свои головы пред неудержимой мощью Отчаяния. Той, что не рубила с плеча, но не дала ни одной своей жертве уйти восвояси. Все были упокоены в лучшем месте. Тук... тук... Так тому и быть, девочка. Засыпай с мыслью, что тот, кого ты любишь, помог тебе уйти навсегда. Что, больно? То-то и оно. Жизнь полна боли. Так попрощайся же с ней.
Мастер: Карта Сновидения послушно материализовалась пред своим хозяином. Но обликом ее была не привычная бабочка, а высокая статная женщина-оракул, чье лицо скрывал сложный головной убор. Карта медлила, поскольку будущее обоих было туманно. Чье-то предопределено, а чье-то еще осветлено надеждой. Со скрытым удивлением женщина отметила присутствие нечто сильного, и оно уже усыпляло девушку. Но приказ есть приказ. Склонив голову, она подлетела к Томи и как было велено, мягко коснулась плеча, усыпляя и пытаясь найти в скрытых ото всех людских глаз коридорах Возможностей и Предопределенностей именно ее будущее. Но его не было. Неизвестно, как дела будут обстоять через час или завтра, но в данный момент будущего не было совершенно точно. Взглянув на своего хозяина, женщина едва заметно отрицательно качнула головой. Все, что она могла сейчас - немного поправить тот сон, что девушке навязывает нечто извне, на более мирный. Пусть это будет иллюзией, зато не страшной и спокойной. Так, как того хочет владелец Карты. И поскольку приказ касался обоих, следом она коснулась и Шики. Он был тревожен. Карта, преисполненная любви к своему хозяину, боролась с соблазном подарить и ему свой мираж. Но не решилась. Поэтому Шики увидел правдивый сон о недалеком будущем. Таким оно будет, если сейчас ничего не изменится. Снилось ему, что наступило утро. И с рассветом в квартиру вернулся Альберт, он был весел, он принес что-то важное в руках. В окно светило солнце и день был прекрасен. Только Томи продолжала спать на диване, недвижимая. Если присмотреться, то и дыхания не было заметно. И волосы ее в ярком солнечном свете не блестели пшеничным теплым оттенком, а были белые. Побелевшие же ресницы застыли. Но лицо ее было спокойно. Разговорившись о хорошей вести, не сразу заметили это Шики и Альберт. Они не хотели тревожить девушку. Но когда почуяли неладное и попытались разбудить, ничего не вышло. Шики коснулся бледной щеки, и ее холодность обожгла юношу. Неизвестно, сколько продлился этот сон, но проснулся Шики от ощущения нестерпимого холода в руке.
Томино Миамото: Очень давно Томи не чувствовала себя такой беспомощной. Отчаяние с Габриэлем сделали своё тонкое чёрное дело исподтишка. Да так, что девушка и помыслить не могла о том, что её обвели вокруг пальца и заморочили мысли, повергли душу в смуту. Она свято верила в то, что Джеймс отказался от своей названной сестры, и это разбило её сердце. Томи искренне верила в свою виновность во всём. Даже в том, что брат отрёкся от неё - виновата сама. В эти минуты она, пожалуй, до конца не понимала, почему Шики до сих пор не покинул её. Боялась, что может причинить вред и ему, а ведь он - единственный оставшийся ей родной человек. Но вместе с тем, всем сердцем желала быть рядом с ним. Отбросив все предрассудки, страхи, опасения и возможные риски. Отбросив даже собственные убеждения про "не торопить события". Не было сейчас большего счастья для неё, чем чувствовать Шики так близко. Слышать дыхание. Биение сердца. Касаться кончиками пальцев его тёплой руки. Целовать его мягкие губы. То, как он сейчас прижимал к себе её хрупкое измученное тело, как целовал снова и снова, - сводило с ума. Поддаваясь порыву, Томи прильнула к юноше, и весь этот жест был наполнен нежностью и чувствами, что она испытывала к нему. Девичья рука ласково коснулась щеки любимого, задержавшись на ней, пока её губы касались его губ в нежном поцелуе. А потом скользнула в чёрные волосы, утопая в них и в неповторимости момента. О щекотливости этих минут и о том, что она ведь практически раздета, - даже не думала. Не чувствовала смущения. Не горела от стыда. Но не от бесстыдства или распущенности. Всё, что происходило сейчас - было самым чистым и искренним в девушке. Что стыдного в любви? Что стыдного в желании дарить её? Что плохого в желании быть как можно ближе к любимому? Стыдно было только за то, что тело её холодно поневоле, а прикосновения не так горячи, как могли бы быть. Пожалуй, эти мгновения можно было назвать самыми счастливыми в её жизни. Если бы не чернота, которая всё перечёркивала. Томи больше не дрожала не потому, что согрелась. А потому, что тело устало и уступило холоду, а замерзающим в конце концов становится иллюзорно тепло. Томи с любовью касалась лица Шики, брала его ладонь, но её руки онемели и не чувствовали тепла. Это пугало. Девушка смотрела в глаза юноши так, будто вот-вот запрыгнет в последний вагон поезда, который увезёт её навсегда. Смотрела с любовью и грустью одновременно. Не могла насмотреться. Боялась засыпать. «Не сдавайся», «мы успеем» - эти слова дорогого стоили. Но до чего же трудно было признаться, что на самом деле ей сейчас чертовски страшно! До чего же трудно сказать, что сил для борьбы попросту не осталось... Пожалуй, Томи не раздумывая отдала бы полжизни, только чтобы эти волшебные мгновения близости не были омрачены. Но, похоже, у неё не было в запасе столько времени, чтобы торговаться с Судьбой. Она так и не призналась в том, что уже не чувствует себя живой. Что любовь - последнее, что позволяет жизни теплиться тлеющим угольком. Что сердце болит до слёз и бьётся устрашающе медленно. Что страх окутал её целиком и тянет в бездну. Что уже не верит в свои силы и в то, что увидит новый день, эхо которого уже звучит. День, который начнётся без неё. - Я люблю тебя. - повторила снова вслух. Это единственное, что сейчас было по-настоящему важно. «Как мне страшно сейчас...» Комнату озарил свет Карты. Томи коснулась руки Шики, сплетением пальцев стараясь стать ещё ближе с тем, кто сильнее неё. С тем, кто верит. С кем хотелось быть вместе навсегда. Но он пожелал уснуть сейчас. На самом деле, Томи до жути было страшно засыпать, хоть и хотелось нестерпимо. Но она доверилась этому решению. Пусть будет так. Сон приближался, как неумолимая лавина и сердце в груди резко опрокинулось куда-то вниз. Страшно, как же необъяснимо страшно! Надвигалась не темнота, а яркий свет. Но потом внезапно всё закончилось, и белый сон полностью овладел девушкой. Под действием, должно быть, Сновидения, он перестал быть таким пугающим и сопротивляющееся сознание поддалось. Томи обмякла в объятиях Шики и её рука, что крепко держала его руку, ослабла. Уснув на его плече, девушка едва слышно дышала. А золотистые волосы в лунном свете казались совсем белыми. Её белый сон оказался таковым в самом прямом смысле: Томи увидела себя в пророческом сновидении совсем одной на белоснежном поле только что выпавшего снега. Она не ощущала ни страха, ни холода, только одиночество. Куда ни глянь, везде была пустота. Девушка шагнула в произвольном направлении и заметила, что не оставляет на белоснежном ковре ни следа. Заметила это со смирением и двинулась дальше. Что-то незримое вело её вдаль по этому безупречно белому полю. И путь этот был одинок и бесконечен. А каждый неторопливый шаг был биением сердца её физического тела. Чем дальше она шла, тем медленнее и тише билось сердце, готовое замереть.
Наная Шики: Сон превратился в кошмар, не зря юноша, засыпая, чувствовал беду, но не знал, как ее избежать. Вот только это же и подстегнуло... Наная был рожден из инстинктов, адреналина, исторической памяти в генах и боевого опыта... Опыта страха, смерти и ярости. Выжить и убить врага - порой одно и то же или ведет друг к другу. Он порой отступал в том, что касалось чувств и эмоций, но угроза и опасность быстро выжигали сомнения и слабость, превращая человека в оружие. И пока разум и сознание пытались спать или поддавались тому что во сне происходило, рефлексы заставили его проснуться... насилие над телом было для юноши привычным делом, ведь никто не давал ему передышки, а теперь еще и та сила ушла, чем бы она ни была. Но остался ее след, его собственная злость... Память о том, что что-то не так, из-за которой его сон был скорее сном зверя - вполглаза, вполуха. Но хуже всего был холод, слишком похожий на сон. Юноша резко открыл глаза, ища ими Томи и машинально уже встряхивая ее, заставляя очнуться, если еще не поздно, если ее тело еще можно согреть...
полная версия страницы